Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей. В. Ю. Апрыщенко

в развитии другие регионы Европы. И сегодня, по прошествии более десяти лет после того разговора, я уже далеко не уверен, что представленный на страницах этого исследования образ Шотландии является сколько-нибудь полным.

      За время работы над этой монографией материалы по истории Шотландии обнаруживались в самых, казалось бы, необычных местах, как это случилось, например, в библиотеке государственного университета Сан-Диего (SDSU), где мне довелось провести несколько счастливых месяцев. Целый ряд источников по истории шотландцев в Новом Свете из собраний этой библиотеки оказал значительное влияние на концепцию данного исследования. Большая же часть материалов для книги была собрана в научных центрах Великобритании, включая Национальную библиотеку и Национальный архив Шотландии, библиотеки Эдинбургского и Стратклайдского университетов, университетов Данди и Лидса, Лондонской школы экономики и политических наук, Британской библиотеки и Британского архива в Кью.

      Как и при подготовке ранее вышедших монографий, работая над этой книгой, я имел возможность обсуждать ее концепцию, содержание и отдельные вопросы с моими коллегами, которые щедро делились со мной идеями и информацией, подчас критически, но всегда деликатно относясь к моим идеям. На разных этапах работы своими советами и участием мне помогали Хэмиш Фрейзер, Дэвид Мун, Юен Камерон, Джанет Хартли, Уильям Райн, Лиза Райн. Надежда Филатова, Анастасия Мигаль и Марина Моисеенко, мои аспиранты, занимающиеся историей Нового времени, оказали неоценимую помощь при составлении Указателя. Особую благодарность хочу выразить Вячеславу Сергеевичу Савчуку, моему коллеге и, полагаю, другу, который, будучи одним из первых читателей книги, как всегда внимательно, но строго отнесся к содержанию и стилю исследования.

      Наконец, мои близкие, сами, вероятно, того не осознавая, сделали все, чтобы это исследование появилось. Я искренне благодарю и кланяюсь моим родителям, а также Татьяне, Косте и юной Веронике за их поддержку и участие.

      Введение

      О границах и разграничениях в шотландской истории

      Результаты выборов 5 мая 2011 г., на которых Шотландская национальная партия получила беспрецедентные 69 из 129 парламентских мест, были и неожиданны, и предсказуемы одновременно. Неожиданны – оттого, что как исследователи, так и общественное мнение в последние десятилетия были скорее склонны рассматривать шотландский национализм как культурное движение, не претендующее на политическую независимость для страны, что находило выражение в общем-то незначительном представительстве национальной партии в парламенте. Вместе с тем, динамика шотландского национализма на протяжении последних десятилетий свидетельствует о непростой природе этого движения, в которое были вовлечены как деятели культуры и образования, науки и религии, так и политики, представляющие различные спектры политической палитры. К тому же опросы последних нескольких лет свидетельствовали о неуклонном росте националистических настроений среди шотландцев.

      Вместе с тем первые после выборов 2011 года заявления лидеров ШНП, включая Алека Сэлмонда, также свидетельствовали о двойственном положении националистов, которые, с одной стороны, должны были теперь исполнять свои предвыборные обещания и, очевидно, инициировать референдум о независимости Шотландии, а, с другой, националистическая политическая культура рубежа XX–XXI столетий была и остается тесно связанной с национальными практиками предшествующего времени, что обращает нас к «юнионистской природе» шотландского национализма.

      Основываясь на достигнутом в 2011 году успехе и после многочисленных и непростых переговоров с правительством Соединенного Королевства, националистами было принято решение о проведении референдума о независимости Шотландии, который состоялся 18 сентября 2014 года. Отвечая на вопрос бюллетеня «Должна ли Шотландия быть независимым государством», 55 % шотландских избирателей ответили «нет», тогда как остальные выразили свое желание полной политической самостоятельности для страны. И хотя это был результат, предсказываемый многими политическими комментаторами на ранних стадиях кампании за независимость, многих он также удивил. Конечно же, референдум не поставил точку в дебатах о шотландской независимости, как не были эти дискуссии и начаты с возникновением Шотландской национальной партии в 1934 г.

      Споры противников и сторонников шотландской независимости начались даже задолго до того, как в 1707 году Шотландия и Англия, заключившие парламентскую унию, стали частями одного королевства, к которому столетием позже присоединилась Ирландия. В день подписания унии граф Шефилд, один из лидеров шотландского национального движения, сказал, что уния означает «конец старой песни»[1], но если это было и так, то последующие поколения борцов за национальную независимость все еще не могли в это поверить. В середине XVIII в. Александр Карлейль, пресвитерианский священник и один из интеллектуальных лидеров Просвещения, говорит, что если шотландцы не смогут защитить от Лондона право на собственную милицию, то нация станет провинцией и будет завоевана [британским] королевством[2]. Но, как показала

1

Scott Р Н. 1707: the Union of Scotland and England… P. 65.

2

Sher R. B. Church and University… P. 226.