Александр Солженицын. Портрет без ретуши. Томаш Ржезач

Читать онлайн.
Название Александр Солженицын. Портрет без ретуши
Автор произведения Томаш Ржезач
Жанр
Серия Культурный слой
Издательство
Год выпуска 2024
isbn 978-5-00222-273-5



Скачать книгу

Швейцарии солнцу, к далеким силуэтам Альп, к зеленому газону, заполнявшему пространство между белыми корпусами жилых зданий, а лицом – к представительному собранию чешских эмигрантов. Сидел, слегка наклонившись вперед, в кресле тонкой, филигранной работы стиля Людовика XV, которое до смешного контрастировало с его плотной и неотесанной фигурой.

      Солженицын пил чай «по-русски» – с сахаром вприкуску. Его часы все еще отстукивали время по-московски: шли на два часа вперед. На нем был свитер, закрывающий шею, который он носил на манер косоворотки, и ручной работы туфли, напоминающие мужицкие лапти царских времен.

      В комнате тихо. Слышны лишь отдаленный городской шум Цюриха и звучное прихлебывание Александра Исаевича.

      У дверей стоят юноша и девушка, чемпионы по борьбе каратэ, телохранители лауреата Нобелевской премии Александра Солженицына. Сзади выглядывает щеголеватый доктор Прженосил – личный врач выдворенного писателя.

      Атмосфера таинственности, исключительности и напряженности окутывает Александра Исаевича Солженицына, это ощущают все с первого мгновения. Александр Исаевич приехал на эту встречу в автомобиле с задернутыми занавесками, чтобы избежать взглядов агентов КГБ, которые, как он убежден, следят за ним. Точное время сбора было сообщено приглашенным лишь за час до начала.

      – Осторожность никогда не повредит, – сказала хозяйка квартиры. – Александр Исаевич испытывает страх. Он боится, что будет похищен и возвращен в Советский Союз. Опасается покушения.

      Да это и понятно, ведь он многое пережил и заслуживает в конце концов покоя.

      В первый момент вы и не замечаете, как, войдя в мир Александра Солженицына, попадаете в страну противоречий и нелепостей. Как-то не сразу вам приходит в голову, что абсолютно нелогично и нелепо выдворять кого-либо из страны, с тем чтобы потом с невероятными трудностями и огромным риском, ценой политического скандала похищать его и возвращать обратно. В тот момент никто толком и не сообразил, что если бы советские власти на самом деле покушались на жизнь Александра Солженицына, то они ведь могли бы свести с ним счеты, так сказать, дома и со всеми удобствами.

      Репутация бывшего офицера-фронтовика, узника, большого писателя и бесстрашного оппозиционера вполне оправдывает наличие занавесок в машине, присутствие личного врача и чемпионов по каратэ.

      А шрам, немного наискосок пересекающий лоб к переносице, еще больше подчеркивает обоснованность предосторожностей.

      – А откуда взялся этот шрам?..

      – Это у него с фронта?

      – Видимо, нет. Скорее всего его так отделали на Лубянке или в Лефортовской тюрьме, а может быть, в каком-нибудь из лагерей.

      Вопросы задаются шепотом.

      Громко спрашивать нельзя.

      – Спрашивайте только тогда, когда он сам это предложит, – сказала хозяйка. – Александр Исаевич вопросов не любит…

      Вот Солженицын развел руки в широком жесте, то ли благословляя, то ли приглашая к разговору. Его собеседники сидят неподвижно, сложив руки на коленях, – ну, прямо воскресная школа со строгим пастырем. Солнце играет огненно-золотистыми искорками на бутылках с испанским, австрийским и итальянским винами, но никто не пьет.

      – Не пейте во время беседы, – предупредила хозяйка. – Александр Исаевич не выносит запаха алкоголя.

      Никто не закурил сигарету или сигару.

      – Не курите, – предостерегла хозяйка, – Александр Исаевич не может дышать в табачном дыму.

      – Ради такого великого писателя можно пойти на любые жертвы. Или почти на любые.

      Александр Исаевич улыбается. Какая милая русская улыбка!

      – Ну, друзья, как поживаете? – спрашивает он.

      Никто не ответил. Но Александр Исаевич и не ждал ответа. (Тогда я еще не знал, что его вообще никогда не интересуют ничьи ответы.)

      – Быть эмигрантом тяжело, – продолжал Солженицын, – но отнюдь не безнадежно. Мы объединимся и будем действовать вместе. Вот увидите, когда я буду возвращаться в Москву, вы поедете в Прагу. А я в Москву вернусь! Обязательно вернусь! – резким гортанным выкриком произнес он.

      Александр Исаевич откинулся в кресле и добавил уже заметно спокойнее грудным, хорошо повинующимся голосом:

      – Я возвращусь. У меня теперь уже установлена связь с Москвой. И должен вам, дорогие друзья, сказать, что моя связь лучше, чем была у Ленина перед революцией, в 1917 году…

      Тогда мне еще было невдомек, что Александр Исаевич Солженицын признает в своем духовном мире только «высший уровень». Если уж литература, то лучше, чем у Толстого, если политика, так продуманнее, организованнее и целеустремленнее, чем у Ленина. А если уж быть с кем-нибудь на «ты» в математике или физике, то это непременно сам Исаак Ньютон и знаменитый Альберт Эйнштейн.

      Чувство напряженности в одно мгновение сменяется восторгом.

      Здесь, напротив нас, сидит личность. Настоящая, сильная личность – таково первое впечатление.

      Первое впечатление и первая встреча. Нет, первая