Два с половиной человека. Екатерина Дибривская

, куда шел. Федя, выруби его, и пошли. Времени нет. Скоро дороги перекроют.

      Федя с наглой рожей подходит ко мне и заносит руку для удара. Перехватываю его кулак и выворачиваю ему руку.

      – Может, не надо? – хрипит он.

      – Надо, Федя. Надо.

      Я качаю головой, словно мне жаль, но мне не жаль. Ломаю ему руку со смачным хрустом кости и отталкиваю его в сторону. Второй быстро пятится, но добычу не отпускает. Так и волочит за собой девчонку.

      Слышу вдалеке звук сирены и морщусь. Пожар занялся примерно пятнадцать минут назад, значит, следы обнаружить будет затруднительно. Как и зацепки. Жадное пламя слижет своим языком все.

      К звукам сирен пожарных машин присоединяются полицейские сирены, и я ухмыляюсь.

      – Не отпустишь ее – никто не уйдет, – говорю второму.

      – Ты такой умный, смотрю! Что ж сам не уходишь?

      – А мне не страшно, – скалюсь я. – А вот ты смотри штаны не обделай.

      По соседней улице проносится трель сирены неотложки, да только спасать в том доме некого. Больше некого. Качаю головой. Вон как в жизни – строго по списку: 01, 02, 03. И никак иначе.

      Второй толкает девчонку на меня и бросает ей:

      – Все равно найду тебя, мелкая!

      И пока я занимаюсь спасением девицы, он подхватывает своего подельника, и они скрываются в темноте.

      Девица летит прямо мне в руки, мне остается только раскрыть объятия, и она врезается в мое тело.

      Держу ее крепко. Хороший улов.

      Она поднимает на меня свои голубые невинные глаза, и я слегка трясу головой, чтобы рассеять наваждение. Лишь усиливаю хватку.

      – Вы тоже охотитесь за мной? – деловито спрашивает она.

      Я киваю. В какой-то степени она права.

      – Да что я вам всем сделала? – вырывается у нее.

      И она начинает плакать. Так горько, что я почти ей верю. Почти. Потому что факты – вещь упрямая. А факты говорят, что верить ей нельзя. Но ее сотрясают рыдания, а вокруг рыскают полицейские.

      И я знаю, как должен поступить, но неожиданно поступаю иначе. Усаживаю ее на заднее сиденье и еду в сторону области, минуя посты. Периодически бросаю хмурый взгляд в зеркало, чтобы посмотреть, как она рыдает.

      – Как вас зовут? – внезапно спрашивает она.

      Я стискиваю зубы. Не хочу отвечать, потому что меня бесит эта девчонка. Раздражает больше моей бывшей жены.

      Маленькая эгоистичная сучка. Маргарита Туманова. Восемнадцатилетняя наследница многомиллионного состояния своих родителей и почившего ныне супруга. Усмехаюсь. Теперь у нее нет почти ничего. Огонь уничтожил все документы, векселя, наличку, поглотил ее цацки, меха и шелка, счета заморожены до выяснения обстоятельств дела.

      – Вы меня слышите?

      Она подается вперед и касается моего плеча. Ее тонкая рука посылает нервный импульс, проходящий по всему моему телу, и я резко торможу.

      – Выметайся, – говорю ей. – Проваливай!

      – Зачем? – испуганно переспрашивает она.

      – Затем, что дальше ты идешь одна.

      – Вы не можете бросить меня здесь, – возражает она. – Это небезопасно.

      – С чего ты решила, что со мной безопасно? – усмехаюсь я.

      – Вы совсем не похожи на тех бандитов. – Она качает головой. – Я вам заплачу.

      Я закатываю глаза на ее предложение. Понятно, она в шоке. Пока не осознает, что именно сегодня произошло.

      – У меня есть… вот… – Она быстро стаскивает с пальца кольца – плоское обручальное и помолвочное с огромным камнем. – Это «Шопар». Дорогие вещички. Около десяти миллионов за пару.

      Я смеюсь. Практически до слез. Эта девица забавна. По всему городу ее ищут за убийство мужа, а она меняет кольца на свою жизнь.

      – Слишком приметные штучки, – протягиваю я, отсмеявшись. – Поди и паспорт есть?

      – Конечно, дома… – Она меняется в лице. – Черт!

      – Без документов эти цацки не продашь, – ухмыляюсь ей. – Точнее, продашь. В десять раз ниже стоимости. В лучшем случае.

      – Миллион – это тоже хорошая сумма, – шепчет девушка. – А потом я найду еще. Я заплачу, не сомневайтесь. Любую цену. Назовите. Я найду.

      – А если я потребую не денег? – смотрю на нее оценивающе. – Будешь обслуживать меня в постели? Качественно и без закидонов? Ноги раздвигать по первому требованию и глотку подставлять?

      Ее глаза пылают гневом, но она удерживается от резких высказываний.

      – Если придется, – отвечает почти смиренно. – Я не в том положении, чтобы кочевряжиться. Если это ваша цена, что ж… Стерплю. Лучше вы, чем неизвестность. Мне нужна помощь, одна не вытяну. Мне бы только понять… кто меня подставил. И зачем меня пытаются похитить.

      Бросаю заинтересованный взгляд на девицу. Она говорит настолько убедительно, что я начинаю сомневаться. Видя ее – такую хрупкую и беспомощную, совсем как в нашу первую встречу, – я не хочу верить упрямым