Небо на двоих. Максим Мейстер

терпеть не мог жару. Он тут же прятался в домике и забирался в самую глубокую комнату, где отсиживался весь день, потягивая через соломинку прохладный морс из клюквы и земляники. А когда жара добиралась до подвала, Ежик выбирался наверх и звал Белочку. Она жила в дупле над домиком и сразу откликалась:

      – Что случилось?

      – Будто сама не знаешь? – начинал бурчать Ежик. – Смотри, какая жара! Даже и не сходишь никуда. А надо же припасы делать! Иди, давай, ветер зови, а то совсем уже обленился, лентяй этакий!

      И Белочка забиралась на самую высокую сосну, которая росла неподалеку. Даже в самый жаркий день там можно было встретить ветер.

      – Ау, ветер! Отзовись! – кричала она. – Ты почему опять вниз не спускаешься?! Ежик ругается! Ему ведь жарко!

      Ветер немножко стыдился и спускался к земле, чтобы летать между деревьями и разгонять жару.

      Всем сразу становилось хорошо. Цветы радостно пахли, отдавая аромат ветру, птицы начинали петь, а довольный Ежик выбирался из убежища и бежал по делам. А Белочка обычно прыгала рядом, чтобы не расставаться и чтобы помогать, если вдруг надо будет. Из-за чего, правда, Ежику частенько никакими важными делами заниматься не удавалось. Но он не расстраивался, как раньше, потому что давно понял: разговаривать с Белочкой и даже просто быть с ней вместе – тоже очень важное дело.

      Это год назад, когда они только познакомились, Ежик переживал за каждую минуту, не занятую чем-то полезным и практичным. А сейчас он мог неделями болтать с Белочкой, гулять с ней по лесу и ходить на лекции Грача, при этом ни чуть не думая о припасах и мягкой спальне на зиму. Иногда даже сама Белочка, которая год назад и не подумала бы о таких вещах, спрашивала:

      – А ты не забыл, что скоро зима? Запастись-то успеем?

      – Успеем! – серьезно отвечал Ежик. – Осенью быстро заполним кладовые, не бойся. Вдвоем быстрее получится!

      – Да я не боюсь! – радовалась Белочка. – Просто ты сам сказал, чтобы я напоминала…

      Ежик довольно сопел и для порядка день или два посвящал сбору ягод и грибов тех видов, что осенью не будет…

      Сегодня тоже было жарко. Причем не просто так, а уже третий день! Ни ветерка, ни облачка.

      – Просто «жаркие страны» какие-то, – бурчал Ежик, вспоминая рассказы Грача. – Не понимаю, зачем он туда летает все время. Это же кошмар еще и зимой такое терпеть! Нет, все-таки наша зима, которая со снегом, – это здорово!

      Ежик решил выглянуть на улицу, надеясь, что там каким-то чудом появится небольшой снежный сугробик.

      – Я в него зароюсь ненадолго, – фантазировал он, пробираясь по узким коридорам подземного домика. – А потом как выскочу и буду весь в снежинках. Красивый-прекрасивый! И чтобы на каждой иголочке – по снежинке. И в таком виде я прямо к Белочке в дупло как запрыгну, а она удивится и скажет: «Какой ты Ежик сегодня красивый, весь в снежинках!» А я скажу: «Я не только красивый, я еще и от жары спасаю. Чувствуешь, как прохладно стало?» И мы будем сидеть и разговаривать о том, как хорошо, что мы живем в лесу и нам не надо каждую осень улетать в жаркие страны!

      На улице, конечно же, никакого сугроба не оказалось. Но Ежик не расстроился, потому что не слишком на него и рассчитывал. Он выбрался из домика, огляделся и вытянул мордочку, надеясь поймать хоть какой-то ветерок и отчитать его за лень. Но воздух был неподвижный и густой, как вода в озере.

      – Третий день уже где-то прохлаждается! – громко сказал Ежик, рассчитывая, что Белочка услышит и выглянет из дупла. – Вместо того чтобы прохлаждать измученный лес. А ведь это его обязанность!

      В ответ – только тишина. Ни шелеста деревьев, ни птичьего гомона. Вообще ничего, словно лес вымер.

      Ежик немного подождал, а потом постучал лапкой по стволу, крикнув:

      – Ты чего, спишь что ли?

      – Привет, Ежик! – сказала Белочка, выглянув из дупла. Она заспанно хлопала глазками-бусинками. – Я и правда уснула. Сначала сидела у себя в дупле и смотрела на небо. У меня там кусочек неба видно, если вверх смотреть, ты же знаешь…

      – Не знаю, – тихонько буркнул Ежик. – Ты мне говорила, конечно, но сам не видел.

      – Вот я сижу, смотрю на свой кусочек неба и считаю все, что через него пролетает, проносится или проплывает. У нас ведь у всех есть свой кусочек неба, и нам всегда важно, что в нем происходит. Обычно там плывут облака, и я их рассматриваю и считаю, бывает, птички пролетают, и даже радуга иногда переливается… Много всего бывает, но сегодня – ничего. Ни облачка, ни птички, ни тем более радуги. Считать совершенно нечего. Смотреть, конечно, все равно есть на что, потому что даже на просто синее небо тоже интересно смотреть, ведь оно очень глубокое. Но считать нечего, вот я и уснула…

      – Ничего я не понял, чего ты наболтала, – сказал Ежик. – Наверное, от жары. Ты давай лучше сходи на сосну, поймай ветер и скажи, что пускай ищет полянку, где совесть потерял. А как найдет, то пусть… Устроил себе каникулы посреди лета! Лучше бы осенью отдыхал, так ему и передай!

      – Ладно,