Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми». Юрий Корчевский

бы только на войну попасть! Красная Армия в несколько дней врага разгромит и дальше будет воевать на его территории.

      Надо в военкомат бежать! У него значок «Ворошиловский стрелок» есть, и с вышки на парашюте он два раза прыгал.

      И Павел направился в военкомат.

      Там царила суета, бегали военные, во дворе строились команды призванных из запаса мужчин – с рюкзаками и чемоданами.

      Но дежурные на входе даже вовнутрь его не пустили.

      – Тебе сколько лет?

      – Семнадцать.

      – Вот когда подрастешь, тогда и вызовем.

      – Да к тому времени война закончится!

      – Парень, иди, не мешай. Не до тебя!

      Павел покрутился во дворе военкомата, с завистью глядя на военнообязанных – двадцати-тридцатилетних мужчин, да и пошел домой. Поговорить бы сейчас с друзьями, поделиться новостями.

      Жил Пашка недалеко от Энгельса, в небольшом городке, в республике немцев Поволжья. Была такая до войны. А на русском языке говорили не хуже, чем на своем родном. И Пашка, общаясь с ними, немецкий выучил. Правда, на уроках немецкого в школе ошибки допускал, но говорил быстро, да еще на померанском диалекте.

      Вечером пришли с работы родители. Мать была зареванная, вся в слезах, отец хмурый.

      Пашка хотел сначала приободрить родителей. Чего плакать, если война закончится скоро, не успев толком начаться? Только отец за ужином сказал, что на работу к ним приходил работник паспортного стола, многим вручил повестки в военкомат.

      После ужина отец с матерью долго обсуждал – куда сына определить? Мать склонялась к тому, чтобы Пашка продолжил учебу в местном техникуме связи, но отец решил иначе:

      – Пусть пока к нам в мастерские идет, какую-никакую копейку в дом принесет. Вон сколько у нас свободных мест организовалось. Профессию рабочую приобретет, а учеба не убежит никуда.

      Назавтра отец пошел на работу вместе с Пашкой.

      Так и устроился Пашка учеником слесаря-моториста в мастерские.

      Как потом оказалось, отец был прав. В магазинах быстро исчезли продукты, и рабочим начали выдавать рабочие продуктовые карточки. Все сверстники Пашки устроились на работу.

      А сводки с фронтов приходили все тревожнее. Немцы оголтело перли на Москву. Через месяц боев почти вся Белоруссия и часть Украины были уже оккупированы. В городок начали приходить первые похоронки.

      Павел все ждал – когда же Красная Армия нанесет решающий удар? Когда погонят немцев? В обеденный перерыв, прослушав сводку Информбюро, где перечислялись оставленные после тяжелых боев города, он спорил до хрипоты с такими же подмастерьями:

      – Товарищ Сталин, а также Ворошилов и Буденный заманивают фашистов, а потом как дадут! Как Кутузов!

      Но месяц шел за месяцем, сводки с фронтов приходили все тревожнее и страшнее, а жизнь становилась все сложнее. В магазинах исчезли не только продукты, но одежда и обувь. А радужные надежды на скорую победу пропали после разговора с раненым. Их сосед, живший в соседнем подъезде, вернулся с фронта без ноги. Сидя на лавочке, он попросил Пашку принести спичек – это же не тяжело.

      Павел уважил соседа-инвалида. Покосившись на культю, уселся рядом на скамейке.

      Сосед пыхнул самокруткой.

      – Дядя Саша, а на фронте страшно?

      – Страшно, пацан. Немец прет безудержно. У него танки и самолеты, бомбами задавили, головы поднять не дают.

      – А где же сталинские соколы? Где танки наши?

      – Нету их, только в кино и были, – глухо ответил сосед.

      В душе у Пашки что-то перевернулось. Как же так? Кино показывали, где пели «Броня крепка, и танки наши быстры», а на деле что? Почему Красная Армия город за городом сдает? Он, как и многие, карту дома завел. Прослушав по радио свежую сводку Совинформбюро, отмечал флажками линию фронта.

      А на работе мужчин оставалось все меньше, почти каждый месяц кого-то забирали по повестке. Оставались пожилые люди, молодые ребята – те, кому не исполнилось восемнадцати, да еще женщины.

      Наступил день, когда призвали отца Пашки. Он собрал скудный «сидор» с самым необходимым – бритвой, полотенцем. заплаканная мать пыталась положить в «сидор» теплые носки, но отец отмахнулся – там все дадут. К тому же в армии носки не носят, только портянки.

      Павел с матерью провожал отца до военкомата, а потом помчался на работу. По законам военного времени за получасовое опоздание следовал тюремный срок.

      От отца ждали писем. Пашка проверял почтовый ящик несколько раз в день, а заветного треугольничка не было. Ушел отец на фронт и как пропал – ни писем, ни похоронки. Только позже Павел узнал от сослуживцев отца, что часть их попала в Вяземский котел. Кого не убили, тот в плен попал.

      Павел стал из учеников полноправным слесарем – правда, пока только второго разряда. Тонкие работы, требующие опыта и глазомера, ему не доверяли, но многие операции он уже выполнял самостоятельно. Вместо гражданской продукции – моторов «Фордзона» или «Сталинца»