Команда сорванцов: Музей восковых фигур. Бал газовщиков. Филип Пулман

ат возле Музея восковых фигур. Самого себя Гром никогда преступником не считал – напротив, он был отрок благонравный и ученый. А еще страстный любитель собирать всякие диковинки. Вот и сейчас его уже несколько дней кряду переполняла жажда заполучить некий свинцовый слиток замысловатой формы, находившийся во владении его одноклассника по имени Гарри Флетчер.

      После долгих переговоров ему, наконец, удалось уломать Гарри обменять желаемое на отрез рогаточной резинки.

      Сделка состоялась под шипящим газовым фонарем у входа в Музей восковых фигур.

      – Эта вещь – краденая, – со значением обронил Гарри. – Она с той старой статуи царя Нептуна, что торчит у входа в «Овен и флаг». Ну, сам знаешь.

      Сознание того, что у него в руках – самый что ни на есть настоящий кусок криминальной истории, преисполнило Грома гордостью.

      Гарри умчался, чпокая своей новой резинкой по ногам прохожих, а Гром опустил свинчатку в карман, ежась от сладкой виноватости.

      Остальные меж тем вовсю глазели на афишу, рекламирующую новые экспонаты «Восковых фигур».

      – Жертва-Жуткой-Смерти-От-Тысячи-Ножевых-Ударов, – старательно прочитал Бенни Камински, коренастый темноволосый джентльмен одиннадцати лет.

      С первого взгляда Бенни немудрено было принять за обычного мальчика. Но пообщавшись с ним ближе хотя бы с полчаса, вы неизбежно приходили к выводу, что перед вами гений. Проведя с ним день, к вечеру вы начинали думать, что он – сам дьявол во плоти, впрочем, к тому времени было уже поздно: вас успевало засосать. Всех, кто знал Бенни, неизбежно засасывало, потому что это был водоворот в обличье мальчика. Нью-катская банда страшно гордилась, числя его своим вожаком.

      Гром тоже прищурился на афишу, которую разглядывал Бенни.

      – А! Я читал об этом в энциклопедии, – сказал он. – Они их сначала связывают, а потом отрезают разные кусочки бритвой. Обычно с ног начинают, потом движутся вверх. Целые часы на это уходят! – добавил он с явным энтузиазмом и грязным пальцем вернул очки обратно на переносицу.

      – Ну? – спросила Брайди. – Мы внутрь идем или как?

      Брайди Малоун имела пылающе-рыжую голову, такой же горячий норов и общей свирепостью не уступала Бенни.

      Всюду, куда бы Брайди ни шла, неизбежно оказывался и ее младший братец, Акуленыш Боб – умиротворенное и доброжелательное дитя, которое могло съесть что угодно… и часто ело. Члены банды ничуть не возражали против присутствия Акуленыша – напротив, они его приветствовали. Так они могли биться с разными людьми об заклад на то, что он способен разжевать и проглотить разные не вполне обычные вещи – собачье печенье, пробки от шампанского, рыбьи головы и все прочее, что скармливали ему азартные жители Ламбета, – и гарантированно выигрывать.

      Сейчас он, к примеру, кротко пощипывал сестрин рукав.

      – Диппи продает каштаны, – заметил ребенок, оторвавшись от текстиля. – Я его видел.

      – Люблю каштаны, – специально для непонятливых объяснил он.

      Каштаны любили все.

      Мигом позабыв про Жуткую Смерть и ее Ножевые Удары, компания ринулась через дорогу и за угол – к «Распродажному универмагу Гребби», возле которого обосновался со своим лотком горячих каштанов Диппи Хичкок.

      «Распродажный» раскинулся сразу на несколько витрин – это был самый большой магазин в Ламбете. Стекла его сияли огнями и истекали осажденной влагой. У входа Старый Диппи как раз отсыпал каштанов только что вынырнувшему из дверей покупателю и весело помахал детишкам.

      – На три пенса, Диппи, пожалуйста, – солидно сказал ему Бенни.

      Сегодня он уже успел разжиться шиллингом – за то, что подержал лошадей для «Братьев Перетти» («Переезды, похороны и экскурсии на побережье»). За пенни можно было получить целых шестнадцать каштанов – так что всего выходило по двенадцать на нос.

      Ребятишки обступили Диппину жаровню, чтобы скорее насладиться добычей. Они выуживали дымящиеся орехи из треугольных газетных фунтиков и катали между ладонями, чтобы скорлупа отстала.

      – Что, уже ходили в «Восковые»? – полюбопытствовал Диппи. – От бы мне быть такой восковой фигурой!

      – Они там не делают восковых фигур с каштанников, – сочувственно сообщил Гром. – Только с королей и преступников. Ну, и всяких в таком роде.

      – А я ведь был преступником, – поделился Диппи. – Собирался карманником заделаться. Но отказался от ентой идеи. Все она, совесть.

      – Ежели ты не какой знаменитый душегуб, все остальное им не годится, – сказал Бенни. – Ты же больше ничего не сделал, чтобы стать знаменитым, а, Диппи?

      Диппи поскреб щетинистую челюсть.

      – Нет, – скорбно ответил он. – Но я хотел бы быть ентой восковой статуей. Вроде как жизнь бы тогда не зря прошла.

      Из универмага вынырнул еще один покупатель и взял на пенни каштанов, расплатившись шестипенсовиком.

      Брайди, которую восковые фигуры, конечно, тоже интересовали, тем не менее, уставилась в ближайшую витрину, где круглый лоснящийся человечек