Людям очень нужны стихи. Евгения Полька

anza>

      «Людям очень нужны стихи, —

      Старый Бог говорил у пристани. —

      Оттого ль Вавилон погиб,

      Оттого ль древний Рим не выстоял?

      А я клялся им, говорил,

      Что в стихах и любовь, и искренность.

      Оттого ль прекратился мир?

      Оттого ли Гаврило выстрелил?

      И когда не хватало сил:

      Ни любви, ни добра, ни Бога,

      Я прислушаться их просил.

      Я им Пушкина слал пророком.

      И, закончив едва с игрушками,

      В истоках своих путей,

      Не люди учили Пушкина.

      А Пушкин учил людей.

      Людям очень нужны стихи.

      Больше хлеба, вина и имиджа.

      Под давленьем любых стихий

      Можно телом упасть, но выдержать.

      Когда время ломает правила,

      Люди жаждут духовной помощи.

      Маяковский – исчадие дьявола.

      Только промысел все же Божий он.

      И порой нет совсем толку

      Ни в кресте, ни в моем имени.

      Но зато помогал Теркин.

      И учил очень ждать Симонов.

      А когда мир тонул в лихих,

      Цой им раны прикрыл ладонями.

      Людям очень нужны стихи.

      Очень жаль, что они не поняли».

      «Одни говорят: будь проще. Другие – пиши сложнее…»

      Одни говорят: будь проще. Другие – пиши сложнее.

      Одни говорят: короче. Другим – лишь бы подлиннее.

      А мне бы писать и только. Ловить из вселенной нити.

      Творить, обращаясь в Польку. И коль что не так, простите.

      Простите, что где-то зыбко. А где-то метафор мало.

      Что стих не родил улыбку, сердца не сковал металлом.

      Что где-то ушло от темы. А где-то не вышло ритма.

      Что где-то уж слишком смело и тянется, как молитва.

      Простите, хотите коли. А коль не хотите – просто

      Идите в другое поле. Поверьте, там чище воздух!

      Там бабочки да деревья. Там люди и их улыбки.

      А я убиваю время: в цитаты ловлю ошибки.

      А я нахожусь в покое меж трех и шести по утру.

      Воюю сама с собою – проигрывая как будто.

      В ловушке своих аллюзий свое обретаю место.

      Сгораю в огне иллюзий. Бросаюсь с разбегу в бездну.

      Я не нахожу покою с шести и до трех по ночи.

      За маской своих героев, лицо раздирая в клочья,

      Теряю себя как личность, в своем растворяясь вечном.

      А я не могу публично! А я не толкаю речи.

      Я не призываю к битвам. И не создаю каноны.

      Не режу сознанье бритвой. В стихах не творю иконы.

      Живу – как умею – просто. Не жду ни похвал, ни жестов.

      И как выдыхают воздух, порой выдыхаю тексты.

      Маэстро

      Маэстро, хотите чаю? Пирог со слоеным тестом?

      А коли судить по чести, то вот она, суть вещей.

      Маэстро, я выживаю. Под этим гранитным прессом

      Мне все еще интересно по маскам читать людей.

      Пусть руки мои неточно рояльную гладь лелеют

      И в профиль я будто тлею, хотя и горю в анфас.

      Пусть давят на позвоночник привычные «не умею».

      Но в сердце моем теплее, когда я играю вальс.

      А вы отточили навык, как точат ножи убийцы.

      И тянется вереница знакомых до боли нот.

      Средь всех этих серых галок вы светите. Вы – жар-птица.

      Для вас небеса – граница. Но вам не знаком полет.

      Маэстро, хотите чаю? Пирог со слоеным тестом?

      И коль говорить по чести, то вот вам прямой ответ.

      Маэстро, я выживаю. Под этим гранитным прессом

      Мне все еще интересно. А вам, к сожаленью, нет.

      Муза

      Я пыталась поймать руками —

      утекала водой сквозь пальцы.

      Я на сладкое зазывала —

      не желала со мной остаться.

      Я кричала, что буду строгой, —

      убегала, поджавши хвостик.

      Притворилась бы недотрогой.

      Да вот только, наверно, поздно…

      Мол, другие теперь милее.

      «Там теплее и нет скандалов.

      В старых замках летают феи,

      веет ветер в старинных