Солдаты последней войны. Елена Сазанович

ись. Как бомба. Раня нас, калеча, убивая. И все-таки мы как-то выжили. Или уцелели. Но осколки от снарядов по-прежнему не дают спать по ночам. Впиваясь в воспаленную память. Впиваясь в 90-ые годы. Когда и снег был грязнее, и солнце слабее, и дожди сильнее. Когда мы настолько медленно и мучительно шли к Богу. Насколько быстро и легко убегали от Родины. Первое нам удавалось с трудом. Второе нам просто удавалось. Но, к счастью, не удалось… И такой была наша Москва. Точнее она была не наша. Но мы в ней жили. И были молоды. И даже позволяли себе любить. Хотя любовь давалось все тяжелее и тяжелее. Как и любовь к Родине. И все проще и проще давалась ненависть… Этот роман был написан в середине 90-х, и в 2002 году его журнальный вариант опубликовал журнал «Юность» в трех номерах. Май 2015 года.

* * *

      Это случилось в одно мгновение. Настолько быстро, что у меня не было времени сообразить что к чему. И в памяти запечатлилось одно. Палящее июльское солнце. Жар раскаленного асфальта. Маленькая фигурка, оказавшаяся в потоке сумасшедших машин. Еще совсем чуть-чуть…

      Одним рывком. Так ничего окончательно и не сообразив, я прыгнул в кишащее море железных акул и отшвырнул мальчишку на тротуар. Раздался истеричный визг тормозов, и потенциальный убийца скрылся в гуще себе подобных. Мгновенно, я даже не успел запомнить номер машины.

      Мальчишка лежал на раскаленном асфальте. Вокруг него уже собиралась толпа, изможденная городской жарой, которую слегка взбодрило это происшествие.

      – Скорую, скорую скорее нужно! – причитала какая-то старушка. – Мальчишка-то не встает, может покалечился.

      Я приблизился к пареньку. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что он абсолютно цел и невредим. Но удивительно, что его абсолютно ничего не взволновало. Словно не он, а кто-то другой, совсем посторонний, сейчас чуть было не угодил под машину. Мальчик по-прежнему  не вставал, разве чуть приподнялся на локтях и безразличным взглядом смотрел куда-то вдаль, мимо толпы.

      – Не надо скорую, – остановил я бабушку, которая уже высматривала телефон.

      Я нагнулся, сделал вид что нащупываю пульс у мальчишки, а сам сквозь зубы процедил ему на ухо.

      – Быстро поднялся, симулянт.

      Он не зло, но с какой-то печальной досадой бросил на меня быстрый взгляд и нехотя поднялся. И даже попрыгал на месте, будто издеваясь надо мной. Будто демонстрируя собравшимся, что отделался легким испугом.

      – А паренек и впрямь, слава Богу, здоров, – радостно констатировала старушка.

      Граждане стали лениво разбредаться, вновь с тоской погружаясь в жаркий летний день. Я тоже собрался было уходить, не рассчитывая даже на «спасибо» от спасенного. Впрочем, возможно, для него это было обычным делом – прыгать под машины и с помощью случайных сумасшедших героев спасаться от верной смерти. Но все же слова благодарности прозвучали. От его папаши, внезапно возникшего и судорожно ощупывающего сына.

      – Котик, Боже мой, Котька, с тобой все в порядке… О господи!.. Стоило только отлучиться на минутку… Негодяй. (Легкий шлепок по спине). Я же тебе приказал! Я же приказал оставаться на месте… Мальчик мой… Ты не ушибся? Ты запомнил номер машины? Нет, ты все-таки идиот! Какого черта тебя погнало на дорогу! Ну же, отвечай (Уже более сильный шлепок по заднему месту).

      Вообще-то, мне не было никакого дела ни до подростка, ни до его папаши. Никаким спасителем я себя не чувствовал и с чистой совестью повернулся, решив ретироваться. Оставив папашу, сына и парочку любопытных бездельников самим разбираться в происшествии. Но сильная рука удержала меня. Я оглянулся.

      – Ведь это вы спасли сына? – громко спросил он. – Я все видел… Вы ведь и оказали ему первую медицинскую помощь.

      Ну, это уже слишком. Никакую помощь я никому не оказывал, но разбираться не хотелось. И я предпринял еще одну попытку незаметно смыться. Но было поздно. Папаша мальчишки уже крепко жал мою руку.

      – Спасибо, огромное спасибо! Не знаю, как вас отблагодарить.

      Я только улыбнулся и оценивающе оглядел его.

      Он был моего возраста, лет тридцати пяти, правда, выше на голову, спортивно сложен и довольно красив. В нем все было безукоризненно. Правильные черты лица, гладко зачесанные черные волосы, очень дорогой костюм. Я сразу сообразил, что мы с ним были, что называется, разного круга. По сравнению с ним, я выглядел довольно жалко. И хотя мне никогда не приходилось комплексовать по поводу своей внешности (у Господа все-таки хватило на меня времени), в последнее время, потеряв не ахти какую работу, я чувствовал себя окончательно выброшенным за борт жизни. Именно это меня все время и злило. Вселяя неуверенность. А чувство неуверенности злило еще больше.

      – Вы не представляете, как я вам благодарен, – не переставал рассыпаться в любезностях мой случайный собеседник. – Он у меня такой рассеянный… Вы даже себе не можете представить. Все время где-то витает. Вот и опять машину наверное не заметил… Или все-таки виноват шофер?

      Шофер не был виноват, в чем я был уверен на все сто. Но другое не давало мне покоя. Теперь, когда случившаяся история уже ушла в прошлое, она, как часто бывает, вдруг представилось