Последний писк модницы. Дарья Калинина

ие из них попа́дали со своих мест.

      – Бам! Бам-бам-бам!!!

      Шум был таким сильным, что Фима услышала его даже сквозь льющиеся на нее сверху струи воды.

      – Что там такое? – крикнула она, совсем позабыв, что в квартире она находится одна, а стало быть, ответить ей просто некому. – Что случилось?

      Ответа она, ясное дело, не дождалась. Вспомнила, что и не дождется, но вылезать из душа и выяснять самой, что там происходит, ей все равно не хотелось. Она только что намылила голову, и теперь меньше всего ей хотелось в таком виде вылезать наружу.

      – Бабах!!!

      У Фимы из рук выскользнул душ, которым она усиленно смывала с себя мыльную пену.

      И тут же снова прозвучало громкое:

      – Бах!!!

      – Да что же это такое делается в мире! – в полном отчаянии воскликнула Фима.

      Потом она наспех сполоснула голову, накинула на себя полотенце, высунулась в коридор и прислушалась. Да, ей не показалось. Ломились конкретно в их входную дверь, и кому-то там снаружи очень не терпелось попасть к ним внутрь. Фима даже встревожилась немножко. Кому так срочно понадобилось очутиться у них в гостях? У родителей, братишки и тетушки Риммы были свои ключи. Они не стали бы ломиться в закрытые двери, потому что все замки предусмотрительная Фима закрыла так, чтобы их можно было открыть снаружи.

      Если этого не произошло, значит, там, на лестничной площадке, торчит кто-то чужой.

      Фима прокралась к входным дверям, чтобы понять, что происходит и в случае чего сделать вид, будто бы в квартире никого вовсе и нет.

      Сначала за дверями раздавалось лишь какое-то невнятное пыхтение. Никакой информативности в себе оно не несло, но заставило Фиму насторожиться еще больше.

      И когда Фима уже хотела на цыпочках удалиться и сделать вид, что в квартире и нет никого, знакомый тетушкин голос произнес:

      – Да открывайте вы уже там! Сил никаких нет! Неужели никого нет дома?!

      Фима тут же распахнула дверь. И ей сразу же стало ясно, почему тетушка не могла воспользоваться своими ключами. Дело в том, что руки у нее были заняты огромной и явно очень тяжелой штукенцией, крайне неудобной к тому же для переноски. Тетушка была вынуждена растопырить руки, выпятить живот да еще и подбородком себе помогать, и все равно конструкция опасно кренилась.

      – Помоги мне, – прошептала тетушка. – Руки не держат.

      В последний момент Фима схватила это замотанное в бумагу сооружение, уронив при этом полотенце, которым была замотана от шеи и до коленок. Проходивший мимо их двери как раз в эту минуту сосед впечатлился открывшимся ему зрелищем настолько сильно, что замер на месте с отвисшей челюстью. А Фима поняла, что никогда в жизни не сможет теперь смотреть в глаза этому человеку. К счастью, тетушка Римма как раз в этот момент собрала остатки своих сил, переступила через порог и захлопнула за собой дверь, что было очень кстати.

      Фима к этому времени уже вернула на место полотенце, и еще она поняла, что вещь тетушка притащила не только неудобную, но еще и тяжелую. Это было нечто круглое, твердое и очень скользкое.

      – Что у тебя там? – спросила она, прикрываясь свертком. – Глобус? Самовар? Хрустальный шар для гаданий? Какой большущий!

      Тетушка в ответ лишь покачала головой. Она была слишком утомлена, чтобы говорить. Несколько минут она просидела в прихожей на пуфике, тяжело дыша, пока Фима бегала ей за водой и лекарством. Любопытство одолевало ее.

      И как только тетушка Римма смогла говорить, Фима снова спросила у нее:

      – Что ты принесла?

      – Это мне подарок. На мой юбилей.

      – Но он же у тебя только в декабре!

      – И что? В моем возрасте точно уже не знаешь, доживешь ли до завтра. Вот я и решила, что куплю сейчас.

      – Но подарки полагается дарить, – заметила ей Фима.

      Тетушка подбоченилась и горделиво ответствовала:

      – Никто не в состоянии порадовать меня так сильно, как могу сделать это я! Только я сама знаю точно, чего я хочу. И вот мне захотелось, и я его купила.

      – Что купила-то?

      – Уникальная вещь. Ты будешь в восхищении.

      – Если тебе нравится, то и я буду в восторге. Но что это?

      Несмотря на настойчивость Фимы, тетушка уклонилась от объяснения и вместо четкого и ясного ответа неожиданно заявила:

      – Нет, ты скажи, не всегда вкусы у людей, да еще из разных поколений, сходятся. Впрочем, я очень рада, что ты так говоришь.

      – А что ты купила-то себе?

      – Потом посмотришь.

      – Когда?

      – Когда я все приготовлю для его демонстрации.

      – Ну хотя бы намекни, что это такое.

      – Нет. Если скажу, то никакого сюрприза не получится.

      – Это что-то съедобное? – пошла Фима на хитрость.

      – Вряд ли. Хотя возможно. С голодухи чего