Правила игры без правил. Илья Шумей

/p>

      Его лучи играли на лицах примерно двадцати человек, расположившихся по периметру небольшой ровной лужайки. Некоторые из них вполголоса переговаривались, но большинство хранило сосредоточенное молчание, обусловленное важностью события. Да и близость семейного кладбища, укрывающегося чуть дальше в лесу, невольно напоминала, что сегодня кому-то суждено туда переселиться.

      С противоположных сторон лужайки навстречу друг другу вышли худощавый молодой человек и невысокая светловолосая девушка. Сделав насколько шагов, они остановились в центре, образовав весьма примечательную пару. Самые заурядные потертые джинсы и легкая клетчатая блузка навыпуск разительно контрастировали с живым воплощением официоза – брюки, белоснежная рубашка и даже галстук.

      – Привет, Оксан, – поздоровался мужчина, из-за разницы в росте глядя на свою оппонентку немного сверху вниз.

      – Здорово, Арсений, – хмыкнула та, оценивающе рассматривая собеседника и даже не пытаясь замаскировать свою антипатию.

      Раньше Оксана не раз ловила себя на мысли, что Арсений, по-видимому, так никогда не повзрослеет и навсегда останется заносчивым прыщавым юнцом, но за последние годы он все же в значительной степени заматерел и набрался солидности. Пусть даже только внешней. Юношескую бестолковость и нескладность он ловко трансформировал в характерный стиль, выражавшийся в непринужденной размашистости жестов, из-за чего ему всегда требовалось немного больше места вокруг. Свои темные волосы он стриг коротко и внимательно следил за тем, чтобы их пряди не загораживали бледный шрам на лбу. Ему казалось, что он добавляет его облику мужественности, и на многих это, действительно, производило впечатление, но только не на Оксану, поскольку в свое время именно она стала причиной его появления.

      На фоне щеголеватого Арсения сама она смотрелась откровенно затрапезно, но возможности навести хоть какой-то парадный лоск у нее попросту не было, и тут уж ничего не поделать. Новость о том, что она выбрана в качестве секунданта, явилась для нее полной неожиданностью.

      Разговоры о возможных претензиях Свирьева на пост Вожака Стаи ходили давно, но когда он, наконец, бросил Кириллу Вызов, Оксана полагала, что секундантом, как и в прошлые разы выступит Фазиль, но отец почему-то на сей раз решил выбрать именно ее. Пришлось срываться с места и гнать из Москвы в Тверь, чтобы успеть к назначенному времени. На прихорашивание времени не оставалось, да и детали ритуала пришлось освежать в памяти уже по дороге. Не упустить бы чего.

      – Не желает ли вызывающая сторона отказаться от поединка? – произнесла Оксана первый положенный вопрос.

      – Нет, – отозвался Арсений и спросил сам, в своей излюбленной манере растягивая слова словно жевательную резинку. – Не желает ли отвечающая сторона отказаться от поединка?

      – Нет. Не желает ли вызывающая сторона оговорить какие-либо дополнительные условия окончания поединка?

      – Нет. Только смерть. Не желает ли отвечающая сторона…

      Все эта перекличка являлась пустой формальностью. На памяти Оксаны данная ритуальная последовательность не нарушилась ни разу. Вопросы и ответы слетали с ее языка сами собой, а Арсению оставалось лишь эхом их повторять.

      Его голос оставался ровным и бесстрастным, и ни единым движением, ни единым жестом он не выказал свою неприязнь, отравляющую его душу с тех самых пор, как Оксана устроила знатную трепку и Арсению и всей участвовавшей с ним в Облаве компании. Двое его приятелей сложили там свои головы, а Арсению на память остался тот самый бледный шрам, рассекавший сверху вниз левую половину его лба. Но куда сильнее боли физической жгла память боль от унижения, которое все они тогда испытали. Когда Оксана продемонстрировала им, насколько беспомощна против нее вся их свара.

      Некоторые так и не смогли вынести этого позора и ушли вместе с Иреной, которую изгнали из Стаи после провала объявленной ею Облавы. Но даже те, кто в Облаве участия не принимал, смотрели теперь на Оксану немного косо – смерть двух братьев и изгнание родной матери не добавляли ей симпатии сородичей. И, хотя подробности тех событий секретом не являлись, и роль каждого их участника была хорошо известна, за Оксаной все равно утвердилась репутация жестокой и бездушной мегеры, готовой на любые жертвы ради достижения своих целей.

      Дабы никого зазря не нервировать и не ловить на себе регулярные неприязненные взгляды, она предпочла покинуть Вельярово, перебравшись поближе к столице. Старые знакомства помогли быстро наладить дело на новом месте, и меньше, чем через год ее собственная кинологическая школа распахнула свои двери. Недостатка в клиентах она не испытывала, работы хватало, так что в родовое гнездо Оксана наведывалась нечасто, стараясь как можно реже пересекаться с теми, кто мог еще иметь на нее зуб.

      Так что вчерашний звонок особой радости ей не доставил, особенно учитывая повод для приезда. Пришлось срочно перекраивать свои планы, и даже Ксюшку пришлось взять с собой, чтобы не оставлять ее дома одну. Она теперь стояла среди остальных зрителей, заметно нервничая, хотя и старалась не подавать вида. Оксана до сих пор сомневалась, стоит ли маленькой девочке присутствовать