Марс и Гелиос. Миранда

ктуальной издательской системе Ridero

      Марс

      Tabula rasa

      Tabula rasa

      Каждый выживший хочет хороших снов.

      Но ему приходится брать, что есть:

      Не слова, а так, обещанья слов

      В этих каменных гнездах, где спят слова.

      Их следы проступают едва-едва

      Там, где мир не заметил своих оков,

      Но ему приходится брать, что есть:

      Каждый выживший хочет спать.

      Но дома накрывает девятый вал:

      Кто сумел – добежал, нашел – доиграл,

      И чернильницу в черную сумку сунем.

      После каждого вздоха земли – провал:

      Тишина – идеальный материал.

      Мы его нашли и на нем рисуем.

      А ему для чего бежать, для чего?

      Он устал, его ветер несет вперед,

      Метафизика прошлого – скользкий лед,

      Корабли унесла волна.

      Берег, вбитые сваи, припас в мешке,

      И останется строить дома в песке —

      И желать заклинаний больше всего,

      Больше хлеба, воды и сна.

      Лист расправится, белый, как молоко.

      Каждый выживший хочет петь высоко:

      И, когда приходится брать, что есть —

      Несогласный с этим берет улов

      И уходит в другую весь.

      Пустота заполняется так легко.

      Не словами, так обещаньем слов.

      Лист расправится, белый, как молоко.

      Чтобы каждый сказал:

      Я здесь.

      Дождь

      Шел по небу, гаркал кронам,

      Дымный след царапал громом,

      Ветер в пригоршне растил.

      Встал у дуба на колени,

      У потерянной сирени

      Кисти молнией крестил.

      Кто его увидел, к лету

      Забывали прежний возраст,

      Рассыпалась мишура.

      Крыши были по колено,

      И засматривался воздух,

      Как ликует мошкара.

      Голос молний, крик жонглера,

      Неразгаданные цифры,

      В клочья – письма на столе.

      Кто его увидел, скоро

      Стали клоунами в цирке

      И богами на земле.

      Кто его помянет всуе?

      Черный вздох опавших листьев,

      Беспечальная пора —

      И его во сне рисуют

      Мастера летучих линий

      И пророчеств мастера

      Дымный свет золу размажет —

      Молнией сверкнёт, помашет

      От соседнего моста —

      Там, где звался город бродом,

      Где в окне с его уходом

      Сократилась пустота.

      В день, когда на черепице

      Тем же ангелам не спится,

      Звезды меркнут под травой,

      Невесомый, небывалый,

      Входит дождь, большой, усталый,

      Вечный, с молнией живой.

      «Увидишь, как время легло…»

      Увидишь, как время легло,

      как карта, на стол, без труда —

      когда разобьется стекло,

      все будет уже – никогда,

      рассыплют невидимый кров,

      размечут; не двигайся, спи —

      и медные стыки ветров

      гремят, как набат, по степи.

      мы все измениться могли —

      и небу легко без смертей.

      где ястреба росчерк в пыли,

      добыча, и след от когтей?

      но небо утроило вес,

      и что нас сюда привело? —

      текучие стаи небес

      и крик, как стекло о стекло.

      не век вековать в дураках.

      ты знаешь, где дремлет беда —

      но время, как карта, в руках,

      и дремлют в степи города,

      и – петь, собирая в рукав

      все то, что на стол протекло —

      и медные стыки ветров,

      и жизнь, как стекло о стекло.

      «Стукнули ставни, времени ровно шесть…»

      Стукнули ставни, времени ровно шесть.

      Облако нарисовано карандашом.

      Канатоходец проснулся,