Сокровища мертвых. Борис Бабкин

ь ли у них какие-нибудь отметины. Ну например, зубы золотые или шрам от аппендицита.

      – А эти, похоже, верят в его святость, – хохотнул лысый, – и касаются осторожненько. А менты, значит, не в курсе? – уточнил он.

      – Разумеется, нет. На этом посланец Божий имеет неплохие бабки. Хитер, чертяка. Каждый сколь может, столь и дает, выходит кругленькая сумма.

      – А ты, Антип, веришь в эти гробы золотые?

      – Так сей говор еще от предков нашенских идет. Искали тут многие. И при советской власти искатели бывали. Да и власть тогда вроде пыталась найти эту самую сокровищницу. А по мне, ежели правду баить, один хрен. Я тут душой оттаял. Мои родичи все старой веры придерживались. Дядя баял, что еще при царе наш род в Сибирь загнали. А при Советах сюда ушли. Вроде и запрета особого не было, но староверов сажали. И убивали бывало. А я здесь человеком себя чувствую. А ты, Прошка, кажись, тут только из-за наживы. Так хорошего тебе ждать нечего. Бог не любит таких. Считай, весь мир сейчас на деньги молится. Из-за денег…

      – Тсс! – остановил его Прохор. – Хохол идет.

      – Это не Хохол, – усмехнулся Антип.

      – Мир вам, – поклонился Прохор подходящему невысокому бородачу, – и здоровья.

      – Вам того же! – Невысокий перекрестил их двумя пальцами.

      – Спасен Господом, – нараспев нестройно проговорил хор мужских и женских голосов.

      Мимо лежащего на основании широкого каменного креста длиннобородого мужчины тесной цепочкой двигались люди. Каждый с поклоном касался ладонью груди лежащего, а другой рукой опускал в бочонок деньги. Перед крестом на округлом камне стоял седобородый мужчина в белом балахоне с крестом в левой руке. Правой он крестился сам и крестом благословлял собравшихся.

      – Ты чего такой смурной? – спросил Антип подошедшего к ним мужчину с завязанными на затылке длинными волосами.

      – Да снова одного нет. За неделю уже трое пропали. Грибники, мать их! – не сдержался он и тут же перекрестился. – Прости, Господи, речь мою.

      – А трупы находите? – спросил Прохор.

      – В том-то и дело, что нет. Не знаем, что и думать. Святоша рвет и мечет. В то, что сбегли, никто не верит. А где они, хрен их знает.

      – А кто на сей раз? Бабы али мужики?

      – Да старик. Аховый. А до этого две бабы. И куда деваются?

* * *

      – Сколько собрали пожертвований? – спросил старец в белом балахоне.

      – Три тысячи двести пятьдесят пять, – ответила крепкая женщина в черном платке.

      – Меньше, чем в прошлый раз, а народа больше было. Видать, скупеет люд.

      – Каждый дает кто сколько может, – сухо проговорила она. – Зря вы, посланец Божий, народ корите. Кто этот уродливый, никто не знает. Бог ему судья, как и нам всем. – Она перекрестилась.

      – А я, Фекла, служу Господу нашему единому, – укоризненно произнес посланец. – За веру, еще при царе поруганную, сколь страдания принял, а не отступил. А ты меня укоряешь. Народ я в веру вернул.

      – Бог веру в людей вселяет. А за лишения земные ожидает верующего рай.

      – Верно говоришь, Фекла. Я за веру готов смерть лютую принять, но не отступлюсь.

      – Снова пропал человек, – послышался голос вошедшего мужчины, – некий Ахов. И никто ничего не знает.

      – Уже трое пропали, – зло напомнил старик. – А следов нет. Ежели зверь задрал али лихой человек жизни лишил, куда бренные останки делись?

      – Берет для разговора их кто-то, видать, кому-то неймется найти…

      – Молчи, грешник! – громко перебила его Фекла. – Об этом и говорить нельзя. А людей пропавших найдем, далее реки Олененок не уйдут.

      – Оленек, – поправил ее мужчина с хвостиком.

      – Оленек далее, – сказал старик. – И поселок есть такой – Оленек. А есть и Олененок, и река, и поселок. Точнее, речонка и маленький поселок. Оттуда к нам немало людей идет. Там и ключ, якутом похищенный. Якута того солдаты пристрелили, когда Ваньку-людоеда искали. Ванька тогда в родной поселок, вертолет захватив, вернулся и наказал смертью лютой неверную жену и мужчину, блудника ее, смерти предал. Вот и попал якут, ключ похитивший, под пули солдат. Он ключ своим родным оставил в Олененке. А ушедших Господь велит найти и наказать, тела огню предавши.

      Река Олененок

      С метрового обрыва в воду упал набитый мешок с привязанным к горловине ржавым катком от бульдозера. И сразу ушел под воду.

      Якутск

      – Тело Натальи Деновой обнаружено около поселка Тюнг, – доложил майор милиции, – у истока реки, в пяти километрах от речки Муна. На перекате и найдено женское тело. Опознать его практически невозможно. За месяц до того, как ее Денов под лед за собой уволок, Наталья зубы золотые вставила, по ним эксперты и определили.

      – Было бы лучше, если бы нашли труп Денова, – проворчал седой полковник милиции. – А то, откровенно говоря, опасаюсь, что объявится этот хищник скоро. Не знаю почему, но мне все думается: Денов жив…

      – Извините,