Путь. Книга 2. Сергей Сироткин

их мою сущность эмоций, вызывающих восхищение, меня передёрнуло. Желая испытать такие ощущения ещё раз, я снова набрал высоту и повторил падение. Во второй раз оно было не таким волнующим и захватывающим, но всё же я взлетал и падал вновь и вновь, пытаясь выжать из аттракциона как можно больше впечатлений, пока довольно сильный порыв ветра не прекратил забаву и не отнёс меня далеко в сторону.

      Расправив крылья и прервав падение, я увидел под собой прозрачную, но тёмного цвета гладь. Вода – вспыхнуло в сознании название субстанции. Благодаря ей мир имел неповторимый цвет в бесконечной паутине миров Сущего. Она покрывала практически всю твердь и была основой жизни всех рождённых миром существ. Вглядевшись в глубь мира, я обнаружил, что в его чреве также содержится огромное количество этой материи, и даже больше, чем на поверхности. Если бы плоть моего обретённого дома была ровной, без впадин и возвышений, то его поверхность полностью была бы покрыта водой. Видимо, Творец специально спроектировал мир так, чтобы отделить твердь от воды для более многочисленного разнообразия жизни.

      Я дотронулся до слегка волнующейся водной глади, и почувствовал такое нежное прикосновение, что, не раздумывая, бросился в манящую жизненной силой бездну. Меня сразу окружило множество пузырьков, устремившихся к поверхности. Воздух, вторгшись с моей помощью в пределы другой стихии, стремился её покинуть и занять отведённое замыслом Творца место. Расслабившись, я начал погружаться. Мир вновь тянул меня к своему центру, но сквозь водную стихию делал это медленнее. С отдалением от поверхности я чувствовал нарастающее давление, будто вода обнимала меня и сжимала в объятиях всё сильнее. Правда, привыкнув к ним, я заметил, что испытываю скорее удовольствие, чем неудобства. Вода пыталась проникнуть в мою плоть, но у неё ничего не получалось. Тело, будучи вместилищем огня, эту материю принимать не хотело, и я ощущал только холодное и мягкое прикосновение, доставляющее невероятное блаженство.

      Чем глубже я погружался, тем холодней становилось, и создавалось впечатление, что я проваливаюсь во Тьму. Так оно и было. Мир был частью плоти моей матери, а согревающей и дарующей жизнь всем существам частицей Света являлась жёлтая звезда. Так же, как этот мир родился на границе двух столпов Сущего, так и всё существующее в нём многообразие жизни имело возможность быть только благодаря постоянному столкновению Тьмы и Света.

      Когда Свет полностью исчез, я очутился в кромешной Тьме, и через некоторое время опустился на мягкую поверхность тверди мира, слегка в неё провалившись. Будто в уютную колыбель, я как можно удобнее улегся, закапываясь телом в песчаный слой дна мирового океана, оставив непокрытым только лицо. Мир продолжал ненавязчиво тянуть к центру, от чего песок подо мной утрамбовался, повторив рельеф тела. Частично погребённый, окружённый тишиной и покоем, я замер и прислушался.

      Глубоко подо мной, в мерно текущей лаве, билось сердце мира. Я слышал и ощущал телом это биение. Оно заставляло стучать в унисон моё собственное сердце, и их звуки сливались воедино. Растворившись в безграничных потоках сил, пронизывающих плоть мира, я увидел, как пульсировало огненное сердце моего обретённого дома. Его волны распространялись по вселенной, встречаясь с другими мирами, словно разговаривали. Окинув взором пространство этой части Сущего, предо мной осветилась яркая картина, изображающая внутреннее устройство вселенной.

      Огненная паутина, на пересечении нитей которой располагались бьющиеся сердца миров, простиралась в бесконечность, пытаясь занять всё возможное пространство. Лава, порождаемая в огненном мире Вельзевула, текла по нитям всё дальше, заставляя появляться новую жизнь. И там, вдали, где-то на краю вселенной, я увидел, как рождается ещё один мир. Его огненное сердце, сотворённое лавой, окутала вода, подобная той, которая сейчас покрывала мою ипостась, и от столкновения двух стихий огненная масса стала превращаться в твердь, а вода преобразовывалась в воздух.

      Зрелище было настолько завораживающим, что невозможно отвести взгляд. Вырывающаяся от соития энергия была поистине колоссальной. Она сливалась с остальными потоками сил, пополняя мощь Тьмы, за счёт которой её сущность распространялась всё дальше, заполняя пространства Хаоса и создавая основу для зарождения будущей жизни. Хаосу же ничего не оставалось, как расширяться и заполнять собой Пустоту, чтобы Тьма его не поглотила. И если бы не Свет, сдерживающий распространение моей матери, Хаос бы сгинул. Именно чистая и непорочная материя, чью первую искру я теперь хранил в душе, заняв место Люцифера, наносила последний, основной штрих в непрерывном создании картины жизни. Своими согревающими лучами, что несли в себе тончайшие нити, Свет сотрясал Тьму, вдыхая в неё замысел Творца – жить ради жизни. Но в новом мире, за рождением которого я наблюдал, появиться жизни сейчас было не суждено из-за отсутствия поблизости звезды, которая смогла бы согреть и дать толчок к появлению. Вода стала превращаться в лёд, сковав в себе огненное сердце, и новорождённый мир заснул глубоким сном в ожидании частички Света, которая разбудит его согревающим прикосновением жизни.

      Меня начал охватывать покой. Я открыл глаза и всмотрелся в бездонную пропасть, которая меня окружала. Водная стихия спрятала меня от