Шоу одинокого скелета. Кирилл Кащеев

плещущим в нее воплем, Мурка застыла в раскрытой двери.

      – Дверь закрой, и чтоб я тебя не видела больше! – громыхнуло напоследок.

      Мурка покорно кивнула и тихонько притворила створку.

      – Поймал? – шепнула она.

      Вадька удовлетворенно улыбнулся.

      – А как же! Пошли, во дворе парней подождем.

      Вадька закинул за спину сумку с оборудованием, и они зашагали длинным пустым коридором. Из-за одинаковых белых дверей доносились монотонные голоса: «…крестоцветные …1-е склонение существительных …валентность».

      Вадька и Мурка спустились на спортплощадку и устроились на вкопанных в землю шинах. Мурка зябко поежилась, поддернула повыше замок-молнию куртки и тоскливо уставилась на голые деревья.

      – Ненавижу такую погоду! Мерзко, холодно, бр-р! Торчи тут еще!

      – Ничего, уже скоро, – утешил ее Вадька, и словно в подтверждение его слов пронзительно затрещал звонок.

      Пятерка одиннадцатиклассников в наброшенных на плечи куртках вынырнула из школьного подъезда. Огляделись и решительно направились к ожидающим ребятам.

      – Ну? – нетерпеливо спросил кряжистый, накачанный предводитель.

      – Демонстрировать? – с щегольской небрежностью профессионала осведомился Вадька.

      – Что, прямо сейчас? – в голосе возвышающегося над всеми худого парня звучал испуг.

      – А чего тянуть? – возразил третий, самый маленький.

      Остальные двое молча кивнули.

      – Здесь услышим? – уточнил главный.

      – Микрофоны по всей территории, – кивнул Вадька и протянул ему крохотный пульт с рычажком.

      Предводитель секунду недоверчиво разглядывал пульт, казавшийся еще меньше на его широкой ладони, наконец, решившись, щелкнул переключателем. И тут же задыхающийся, истеричный женский голос заполнил все пространство площадки, заметался по школьным этажам, грянул в столовой и перекрыл буханье мячей в спортзале:

      – Ненавижу этих детей! Всех ненавижу! Давить, чтобы и духу их… – дальнейшее потонуло в нечленораздельном, но выразительном потоке ругательств.

      Школа на мгновение замерла, вслушиваясь, и тут же взорвалась воплями и торжествующим, залихватским свистом. Сквозь коридорные окна видно было, как на всех этажах восторженно взлетают к потолку портфели.

      – Н-да… Ох и любят ее у вас, – саркастически протянула Мурка.

      – Гадина! – с глубокой ненавистью выдохнул маленький. – Нас она только матом кроет, руки распускать боится. А тех, кто помладше… – Он махнул рукой. – Зато как родители приходят, так вся из себя вежливая-культурная, а мы – форменные подонки. Ничего, пусть теперь все послушают! Ку-ультурная!

      На крыльцо вылетел ошалевший, растерянно озирающийся мужчина.

      – Физрук, – прокомментировал предводитель и снова щелкнул рычажком. Женский голос затих, словно и не было.

      – Проблем не будет? – деловито поинтересовался главный.

      Вадька пожал плечами.

      – Разве что ты пульт на стол директору выронишь. А так… Микрофоны миниатюризированные, их и со спецаппаратурой не найдешь. Настройка только на один голос, на другие реагировать не станут.

      – Ну спасибо. Считайте, мы ваши должники.

      – Это еще зачем? – насторожилась Мурка. – Расчет через бухгалтерию, и никто никому ничего не должен.

      Кряжистый поглядел на нее сверху вниз, усмехнулся:

      – Ты глянь, какая бизнес-леди, – он протянул руку к ее рыжим волосам, но Мурка мгновенно отпрянула. Сейчас она была удивительно похожа на изготовившуюся к атаке кошку, боевитую дворовую мурку.

      – Нехорошо быть такой корыстной, девочка, – назидательно заявил кряжистый. – А взаимопомощь где, товарищество? Цену заломили, как за «мерс»…

      – «Боинг»! – вставил высокий.

      – Во-во. А вся ваша аппаратура из бросовых деталек собрана. Любой может на радиорынок сходить…

      – Сходить – может, – ехидно подтвердил Вадька. – Гулять по рынку всем разрешается.

      Качок перевел на него тяжелый взгляд.

      – Ты вообще молчи, гений хренов. Девчонку не тронем, а тебя, будешь вякать, до тушки разделаем.

      – Не тронут они меня, – сквозь зубы процедила Мурка. – Смотрите, как бы я вас не тронула.

      Лицо кряжистого налилось кровью.

      – Парни, а может, не стоит, – неуверенно вмешался маленький. – Не по-людски выходит, ребятня нам такое дело сделала, а мы…

      – Заглохни! Или сам плати, раз такой добренький! – рявкнул качок. – А вы, мальки, валите отсюда, пока я совсем не разозлился.

      И одарив их внушительно-грозным взглядом, предводитель повернулся и зашагал к школе. Остальные последовали за ним, лишь маленький мгновение потоптался возле Мурки и Вадьки, развел руками, словно извиняясь, и поспешил догонять своих.

      – Эй! – крикнул им вслед Вадька. – Если через три дня не заплатите,