Любовь меняет всё. Эмили Олфорд

отовилась к нашему приезду? – спрашивала Джулиана Дермот, усаживаясь в карете и расправляя складки на платье, чтобы оно как можно меньше помялось в дороге.

      – Ну конечно, дорогая. Мы же уведомили ее заранее о дате нашего приезда, – миссис Дермот размещала в карете корзинки со съестными припасами. Она никогда не выезжала в дорогу, не взяв с собой хотя бы несколько сэндвичей и пару яблок.

      Миссис и мисс Дермот направлялись в гости к сестре, миссис Бишоп. Она и ее муж, мистер Бишоп жили в своем поместье, неподалеку от небольшой деревни. Детей у них не было, других близких родственников тоже, поэтому они очень обрадовались, когда миссис Дермот, после долгих раздумий, решила поселиться где-нибудь по соседству с ними. Вначале предполагалось, что миссис Дермот продаст свой дом, в котором она прожила с момента замужества и до сегодняшнего дня, и купит новый, в близкой доступности от Бишопов. Но потом, поразмыслив, мистер Бишоп решил, что будет лучше, если деньги от продажи дома будут сохранены или вложены в какое-нибудь предприятие, чтобы обеспечить будущее Джулианы, дочери миссис Дермот. А сами женщины переедут к ним.

      – Дом у нас большой, и они нас не стеснят, – говорил мистер Бишоп своей жене. – Да и Джулиана будет с нами. Так приятно, когда в доме есть такое красивое молодое создание.

      Мистер Бишоп нежно любил свою единственную племянницу, и она отвечала ему взаимностью. Рано лишившись отца, Джулиана всю свою дочернюю любовь перенесла на мистера Бишопа. А он, не имея детей, но, очень мечтая о них, сразу и безоговорочно отдал ей свое сердце. После долгой переписки и уговоров, миссис Дермот приняла приглашение родственников. Правда, с одним условием – если возникнут какие-либо неудобства, хозяева сразу и без обиняков скажут об этом.

      Вот так и получилось, что к лету все необходимые дела были завершены и дамы были готовы тронуться в путь.

      – Мне жаль расставаться с этим домом, – задумчиво сказала Джулиана, бросая в последний раз взгляд на дом, пока он не скрылся за поворотом. – В нем прошла часть моей жизни.

      – Но не вся жизнь. Зимы ты вообще проводила в Лондоне, у Бишопов.

      – Но детство мое прошло здесь. И в нем было много хорошего.

      – У тебя в жизни будет еще много хороших моментов. Не стоит ни о чем жалеть.

      – Похоже, ты не будешь сильно тосковать по этому дому.

      – Нет, Джулиана, не буду. Когда твой отец его покупал, я была против этой покупки. Этот дом мне не очень-то нравился. Но он решительно настоял на своем, и мне пришлось смириться с этим. Когда Джордж умирал, он попросил, чтобы я в память о нем сохранила наш дом. Хотя бы еще несколько лет. Может он боялся, что если мы переедем в другой дом, мы забудем о нем, не знаю… Как бы там ни было, я выполнила его просьбу. Но в последнее время, я стала чувствовать, что дом начал меня тяготить. Я чувствую себя такой старой и уставшей… К тому же, раз ты начала выезжать, то нам более необходим дом поближе к Лондону.

      – Но скоро я выйду замуж за Ричарда.

      – Тогда вы купите свой дом, по вашему вкусу. А я останусь у Бишопов.

      Миссис Дермот напрасно причислила себя в старухи. Она была еще сильной и крепкой женщиной, с хорошим здоровьем. Она не обладала блестящими светскими манерами, но у нее было доброе сердце и практичная смекалка. А это в ее положении было куда как важнее. Оставшись вдовой с пятилетней дочкой на руках и получив в наследство от мужа небольшое состояние, она, с помощью поверенных своего мужа, смогла с умом распорядиться полученными деньгами и сохранить их для Джулианы. И сейчас, достигнув восемнадцати лет, Джулиана могла с уверенностью входить в любое общество. Она была красива, умна, образована и достаточно обеспечена, чтобы выбирать себе мужа по душевным качествам, а не по состоянию банковского счета.

      – О Боже, мама! Для чего ты взяла столько съестного?

      – Никогда не знаешь, где ночь застанет, – сказала миссис Дермот свою любимую поговорку. – Мне так спокойнее – пускаться в дорогу, зная, что с собой есть все необходимое.

      – Ну ладно, если тебе так спокойнее, то пусть будет так. Только не заставляй меня все это съедать. Мне вовсе не улыбается перспектива растолстеть и не влезть в свадебное платье.

      – Оно еще только начато.

      – Но это не значит, что я могу толстеть до необъятных размеров.

      – Девочка моя, ты никогда не будешь толстой. Посмотри на меня с твоей тетушкой. Разве мы растолстели? Нет, нет, моя дорогая. В нас сидит хорошая закваска, которая позволит на всю жизнь сохранить стройность фигуры.

      – Я очень на это надеюсь. Помнишь, в пансионе была Элиза Бамберг? Она была ужасно толстой. Все учительницы закатывали глаза, когда говорили о ней. Особенно раздражалась учительница музыки. Пальцы у Элизы были короткие и толстые, ей трудно было ими доставать даже до соседних клавиш, и она так и не научилась играть сложные произведения.

      – Ее отец немец. Он испортил ей всю фигуру. Мать ее худенькая и миниатюрная. А вот отец таков же, как и Элиза – тучный и рыхлый. И своими толстыми, как немецкие