Ангелы не всегда успевают. Анна Чадвик

>

      Счастливая Лера улыбнулась, сквозь сон пробормотала:

      – Не опоздаю!

      И проснулась.

      Голоса родных пропали.

      Лера с трудом оторвала лохматую голову от подушки.

      Глухая тишина пустой квартиры окружила ее пыльной бархатной портьерой.

      Их никого нет. Никого.

      Лера застонала.

      Этот праздник, эти шашлыки у дяди Жени на даче.

      Чудесный летний день, веселая компания старых друзей, малыши носятся наперегонки с собаками, над огромным мангалом шампуры с ароматным мясом, смех, разговоры, женщины в легких сарафанах, счастливые загорелые мужчины.

      Столы ломятся едой и напитками. Матовые, запотевшие кувшины ледяной воды, груды зелени на блюдах, бутылки вина в ведерках.

      Радость выходного дня.

      Наслаждение от вкусной еды.

      Спокойное ленивое счастье на качелях в тени, в гамаке, в полотняных креслах.

      А потом – купаться на речку, с ликующими криками мальчишек, бегущих опрометью, не в силах дождаться, когда они на полном скаку влетят в хрустальную текучую теплынь мелководья и вволю наплещутся, пока взрослые плавают на глубине.

      И вечерний разъезд усталых, довольных гостей в прозрачных теплых сумерках.

      И машина отца, отказавшаяся заводиться.

      Бабушка и дедушка забрали к себе родителей и Илюшку, а Лере места не хватило.

      – Мама, давай я Илюшку на руки возьму! – умоляла Лера.

      – Машина рассчитана на пятерых, – строго отвечал отец, – а ты поезжай с дядей Женей, у него как раз есть место.

      – Зачем тесниться, Лерочка? – уговаривала мама. – Поезжай с Евгением.

      И Лера сдалась.

      Они уехали, пока дядя Женя еще минут двадцать по-хозяйски прибирал остатки праздника.

      Двадцать минут спустя тронулись в путь и они.

      На полпути впереди возникла огромная пробка. Сын дяди Жени, Леха, высунувшись из окна, доложил:

      – Авария. Ух ты! Похоже, большая.

      Очередь из машин впереди понемногу двигалась, и постепенно они приблизились к месту происшествия.

      Огромная фура со смятым, искореженным капотом стояла поперек дороги, а под капотом Лера увидела знакомый багажник со знакомым номером и не поверила своим глазам. Но дядя Женя сдавленно ахнул, и Леха тоже, и оба они, повернувшись, посмотрели на Леру.

      Лера дернула дверь – дядя Женя едва успел затормозить.

      Она пыталась прорваться туда, к машине, к своей семье, ее хватали за руки и не пускали. Потом что-то кольнуло ее в плечо, и Лера обмякла.

      Было следствие, оказалось, что водитель фуры умер на полном ходу от остановки сердца. Огромная машина с мертвым водителем за рулем свернула со своей полосы, подмяла под себя легковушку с Лериной семьей и проволокла ее по дороге, сминая и утюжа, как лавина одинокого лыжника.

      Все время после этого Лера прожила, постоянно пытаясь проснуться от кошмара. Каждое утро на грани пробуждения ей слышались голоса родных, и каждый раз, проснувшись, она не могла поверить, что все это правда.

      Дядя Женя хлопотал о похоронах, пытался советоваться с Лерой о месте на кладбище, о поминках, кого позвать на церемонию прощания, Лера или не отвечала, или отвечала:

      – Как хотите.

      В конце концов дядя Женя сделал все сам, Лера стояла рядом с ним, улыбаясь деревянными губами на соболезнования, и мечтала, чтобы все поскорее кончилось.

      Лере выдали пять урн с прахом. С именем на каждой. Лера расставила их по всем комнатам и разговаривала каждый день.

      Отец. Шумный, веселый, время от времени по-боцмански кричащий:

      – Свистать всех наверх на большую уборку!

      Красивая, изысканная мама, неизменно спокойная, неизменно ласковая.

      Дед, спорящий с отцом о политике, ехидно вопрошающий:

      – Что, сынку, помогли тебе твои ляхи? Хотя и отец не был ему сыном, и ляхи были ни при чем.

      Бабушка, которая, приходя в гости, сразу спешила на кухню, и в доме начинало празднично пахнуть пирогами и блинами.

      Шебутной кудрявый Илюшка, с вечно разбросанными игрушками и рисунками, где коровы были похожи на лошадей, а лошади похожи на собак.

      Дядя Женя приставал к Лере с вопросами, когда она назначит дату похорон, чтобы все было «по-человечески».

      Лера начала его избегать.

      Она все еще продолжала ходить в универ, рано утром выбираясь из дома и поздно вечером проскальзывая обратно. Чтобы избежать встреч с дядей Женей, она допоздна бродила по улицам, пока не начинали болеть ноги.

      Но дяде Жене вскоре наскучило караулить ненормальную, спятившую от горя девчонку, и Лера осталась сама с собой.

      В универе знали,