Эротический этюд № 44. Андрей Корф

даль едут… Только бабки тебе не скажут ничего.

      – Это почему?

      – А вдруг деревья изведешь почем зря. Из чего им потом ворожбу свою варить?

      – А ты скажешь? Денег дам.

      – Не. Не скажу. Не знаю, потому что. А то сказал бы.

      – А кто знает, кроме бабок?

      – Лесовик только.

      – Кто таков?

      – Одно слово – лесовик. Мясоед. Ни огорода, ни поля не держит. Срубил дом в лесу – и охотится там помаленьку. Говорят, из беглых.

      – Отвезешь туда?

      – Ха! Туда не то, что на кобыле, и пешком-то еле дойдешь, без малого день по бурелому итить.

      – Отведешь?

      – Завтра, как проснемся – пойдем помаленьку. Денег, значится, дашь?

      – Дам, дам. Не сомневайся.

      – Да я и не сомневаюсь, только ты все ж студент – не барин. Хорошо бы сразу.

      – Ладно, ладно. Сейчас давать?

      – Нет. Если счас дашь – запью в ночь, нельзя. Завтра давай, перед самым выходом. Под лавку положу. Вернусь – запью. А тебя лесовик сам обратно приведет.

      – Договорились…

      Молодой человек улегся поудобней на сено и замолчал. Собственное имя в электрическом ореоле славы зажглось у него перед глазами. В свете этого ночника он сладко продремал до самой деревни…

      – С дочкой не балуй, барин. Пожалеешь…

      Неизвестно, какими путями бродит лесное эхо, только напутственные слова лесовика прозвучали в его ушах так ясно, будто старик стоял в двух шагах. Однако, его не было не только в двух, но и в двух тысячах шагов отсюда. А была та самая дочка, с которой баловать не следовало, и шесть невиданных деревьев, за которыми проделан столь долгий путь и которые на поверку оказались… обыкновенными кленами. Правда сказать, посреди дремучего хвойного леса они и впрямь казались пришельцами с другой планеты. Но быть и казаться – не одно и то же, правда?