Небесный летающий Китай (сборник). Алексей Смирнов

такая лояльность, что ему можно попрощаться с грантом. Величественный конференц-зал вдруг предстал убогим и даже оскорбительным для Губернатора. Гиппократ тупо таращился с портрета незрячими зенками – сочинял свою куцую клятву, не подозревая, какие задачи может поставить перед медиками реальная жизнь.

      Главная сестра была очень довольна.

      Она принесла неприятную, но важную новость. Она вообще отличалась апокалипсическим мышлением и любила выискивать и выдумывать разные беды, которые вот-вот приключатся. Настоящая беда была намного слаще – она не затрагивала ее напрямую. Елизавете Фоминичне не было дела до гранта; она довольствовалась меньшим, поддерживая тесную дружбу с бухгалтерией.

      Чебуров схватился за голову. Взор его опустошился и стал подобен гиппократовскому.

      Пришел Фельдман.

      – С фанатами и бабушками полный ажур, – доложил он. – Молодежь так уже начала гулять. А на второй травме заработал тотализатор.

      – Что там заработало? – Главная сестра не поняла. Она никогда не слышала ни о таком приборе, ни о том, что он ломался.

      – Ставки делают и принимают.

      – И кто лидирует? – осведомился Чебуров, оглаживая зама мутным взглядом.

      – К сожалению, не мы.

      – Откуда они все знают? – простонал главврач. – Я не в курсе, а они знают все…

      – Так город маленький, – объяснила Елизавета Фоминична. – Они все передружились. Носятся по улицам в своих колясках…

      – Мне, что ли, в коляску пересесть? Для лучшей информированности?

      Все деликатно промолчали, но кое-кто подумал, что это неплохая мысль.

      После долгого молчания Георгий Жорыч обрел прежнюю решимость. И обратился к Фельдману:

      – Заносите стулья обратно.

      – Я не вполне понимаю, Георгий Жорыч…

      – Что тут непонятного? – зловеще ответил тот. – Заносите стулья обратно в конференц-зал.

      Фельдман побледнел.

      8

      Больничная крыша была так себе.

      Она давно просила ремонта. Получался замкнутый круг: для ремонта был нужен грант, а для гранта – ремонт. Этот круг следовало разорвать, и Чебуров пришел к единственно возможному решению: первая надобность важнее второй.

      Гуссейнов, заразившийся энтузиазмом, сбавил обороты. Он даже сказал:

      – Георгий Жорыч, прогуляйтесь по моему отделению. Там много таких, которые озоровали на крышах. А теперь они лежат, и ниже подбородка у них ничего не пашет. Руки только немножко. Вспоминаете? Согнутые в локтях, с контрактурами. Плечами двигают и руками согнутыми беспомощно бьют, как ластами. Как тюлени. Видели тюленя?

      – Я видел тюленя, – сумрачно отозвался Чебуров. – И сделал выводы. Занимайтесь своим делом и не срывайте мероприятие.

      Он был рассеян и думал о другом. Он отослал своих присных и набрал номер давнишнего знакомого из важных пациентов, генерала авиации.

      – Трофимыч, приветствую, – сказал он в трубку. – Послушай, мне позарез нужен вертолет.

      Генерал не удивился.

      – На рыбалку