Эвакуация. Алексей Вениаминович Сидоров

забыл – здесь строят коммунизм. Но все равно – давай сматываться. Тем более – ты теперь изменник Родины и тебе светит расстрел, не забывай об этом!

      На лице Пуха мелькнул испуг – кажется, о таком варианте развития событий он даже не подумал.

      – Ходу, давай уже!

      – Так и знал, что даже спасибо за помощь не скажешь! – недовольно пробурчал Пух.

      БТР, протаранив шлагбаум у КПП, вырулил на дорогу и помчался прочь от потревоженного людского муравейника.

      Глава 4

      Свидетель

      Припять, улица Ленина,

      27 апреля 1986 года

      – Знатно полыхает! – прокомментировал Петров, останавливая машину у дома Губина. Здесь уже вовсю трудились пожарные – раскатывали шланги. Одна лестница приставлена к пятиэтажке, к квартире на четвертом этаже, откуда наружу вырывались языки пламени.

      – Максим! – вскрикнула Катя и, открыв дверцу машины, бросилась к дому. Растолкала пожарных, протискиваясь к подъезду. Там уже лежало тело, завернутое в брезент.

      «Неужели он, неужели Максим?!»

      Сергей Андреевич выскочил за дочкой. Сумел настигнуть Катюшу у трупа, развернул дочку к себе и крепко прижал.

      – Папа, он сгорел, да-а? – тихо всхлипнула она.

      – Может, это и не он, – попытался успокоить Елизаров дочь. Сам же прикинул длину трупа – похоже на взрослого, не на пацана.

      Капитан в это время разговаривал с пожарными, затем к нему подоспели еще двое милиционеров.

      – Где «скорая»?! – спросил Петров.

      – Все машины заняты, сегодня такой день – сами знаете, – ответил один из подчиненных.

      – Ох, ладно! Сам, если что, отвезу в морг, – сказал капитан, потом подошел к Елизарову с дочкой. Положил руку Кате на плечо: – Максима тут нет, если что. – Капитан кивнул на брезентовый сверток. – Отец его погорел…

      В заплаканных глазах Кати мелькнул лучик надежды.

      – А Макс?

      – Не нашли! – ответил капитан. – Но в квартире был еще один человек…

      – Кто? – спросили разом отец и дочка.

      Капитан смерил взглядом обоих.

      – Не рано ли ей знать все подробности? – Милиционер кивнул на Катю.

      – Нет, она большая уже у меня – тринадцать лет!

      – Уже четырнадцать, пап, – встряла в разговор дочка.

      – Да, четырнадцать. Еще месяца не прошло, как четырнадцать.

      Милиционер пожал плечами – типа сами напросились.

      – Нашли мачеху вашего Максима. Похоже, ее убили до… еще до пожара. Илья Владимирович, он же – Губа, вернулся из очередной отсидки, ну и устроил жене головомойку за плохой прием. Смертельную головомойку, – милиционер вздохнул. – Но это только версия, конечно. Будем разбираться.

      – А сам Губа что, задохнулся?!

      – Похоже на то. Видимо, понял, что натворил, поэтому воткнул себе нож… короче, давайте пока без подробностей все же, а то и так слишком много информации для некоторых, – капитан покосился на Катю.

      Дочка вздрогнула и прижалась к отцу, а тот вспомнил разговор на чердаке.

      «Максим во что-то вляпался, так она сказала.