Заявка в друзья. Елена Чутская

друга на порог квартиры. – Отец его от белой горячки преставился, и дед по рассказам свекрови не агнец божий был, все норовил в голенище сапога бутыль самогона от бабки припрятать. Так тот хоть настоящий казак, купец первой гильдии! А этот…

      Своими казачьими корнями Толик никогда не хвастал, отрубили ему корни еще в детстве под горн трубача и бой барабанов. Отрубили и забыли. Время такое выпало, не модно было раскулаченными родственниками хвастать. Только водилась в роду легенда, что все мужчины – долгожители, крепкого телосложения и забойного семени, хотя легенда ничем не подтверждалась. Отец Анатолия женился далеко за сорок, а прожил чуть больше пятидесяти, оставив молодую жену и трех малолетних детей на руках престарелой матери. Дед обженился два раза и в двадцать, и в пятьдесят пять. Первый брак бездетный, а от второго – единственный сын. После раскулачивания семья купца Нестора Черкасова из славного города Ростова перебралась на хутор под станицу Шкуринскую. Оттуда немцы вывезли Нестора на работу в фашистскую Италию. За время плена скончалась от болезни жена, от голода мать. Вернувшись в родную станицу, пришлось ему начинать жизнь заново с чистого листа.

      Упрямство казачье – черкасовское – из Анатолия моментами проглядывало, а иногда так натужно выпирало, что Полина в одночасье собирала чемодан, детей и уезжала на недельку к родителям, предоставляя мужу полный карт-бланш. Но все ее воспитательные методы действовали слабо. Анатолий, оставшись в гордом одиночестве, находил себе занятие по душе, принимался за старое и к возвращению жены оказывался в таком неприглядном виде, что Полине приходилось искать очередную лечебницу…

      После на праздничные посиделки в открытую дверь зашли соседи по общему коридорчику – Маринка и Геннадий. Принесли куриный плов, голубцы со свежей капустой, две бутылки водки, и под тихий храп Толика пасхальный ужин продолжился, но уже без задорного угара и безбожного шабаша. От закуски ломился стол, выпивки хватало с лихвой, но Олегу водка не шла, не пилось, не елось.

      – И чего сидеть в духоте, пойдемте лучше до парка прогуляемся, свежего воздуха дыхнем, – сетовала Маринка, – от вашего перегара голова болит.

      – Вот поэтому лучше от прогулки воздержаться, – отнекивался Генка от предложения сожительницы. – Мусоров сегодня на каждом углу. Заметут в ментовку, последние деньги за меня выложишь.

      – Да сейчас, разбежалась. Буду я за тебя еще деньги платить. Жди!

      Изрядно выпившая пара с самого начала знакомства числилась у Олега в списке неблагонадежных. Внешний вид их вполне сочетался с окружающей средой обитания, но поведение порой зашкаливало за все мыслимые нормы человеческого существования. Маринка занималась по утрам пробежкой, сидела на раздельном питании, хранила фигуру и в пятьдесят четыре года молодилась до абсурда, заплетая две жиденькие косички, перехваченные цветными резиночками. Сидела она дома, нигде не работала и жила с единственной целью