Бедный родственник. Шаг в сторону. Андрей Никонов

только сестрице его, она как раз в отъезде была, за долю малую. За десятину.

      – И что ж не рассказал? Ждан уже полмесяца как помер, откопали бы с сестрицей.

      – Не нравлюсь я ей, эта гадина нос воротит, говорит, что лучше в девках помрёт. Да и метка на кладе том стоит колдовская, Ждан говорил, кто чужой раскопает, помрёт в муках страшных. А копать надо, когда луна на небе в полную силу входит, три дня до и после, иначе спрячется клад под землю так, что никогда не достанешь.

      – В муках страшных ты помрёшь, если там денег будет меньше, чем твой долг, – усмехнулся старший. – Что там не так с этим кладом, кроме проклятья?

      – Ещё, – молодой понизил голос, пришлось напрячься, прислушаться, заодно открыл в себе новое умение чётко слышать то, что захочу, на большом расстоянии, и вообще, интересно же, клады, проклятья, – просто так клад не найти, колдун нужен, тогда сундук откроется. А если простой человек его раскопает, то исчезнет, сгинет вместе с добром, будто и не было ничего. Ждан говорил, много там зарыто: и золото, и камни зарядные, и проклятое серебро.

      – Даже так, – задумчиво протянул старший. – Давно подозревал, что Ждан якшался с… Так, Серко, а ты не боишься, что я все себе теперь заберу? Ты ведь мне все рассказал, пойду с колдуном и клад этот откопаю. Или тебе есть ещё что поведать мне?

      – Как же так, Велий Силыч, не по-людски это. Долг отдам, с прибытком, а остальное поделим по-братски, – залебезил младший. – Вы же большого ума человек, не станете обижать верного слугу. Все как есть рассказал, а вот, что Ждан на бумаге нарисовал, не ведомо мне, сказал только, что кровь его нужна, чтобы надпись эта появилась. Он же при жизни прям как колдун был, слова нужные знал, даже раны заговаривал, правда плохо, но все равно – иногда получалось.

      – Понятно, почему ты ко мне пришёл, – старший захохотал. – Все вы у меня вот где.

      Я представил, как он показывает сжатый кулак.

      – Ладно, ты с колен встань, а то испачкаешься да ноги проморозишь. А ведь Ждан ещё и в городе в долг брал, чего ты туда не пошёл?

      – Так ведь обманут, Велий Силыч, там нравы в городе какие, обманщик на обманщике, им товар привезёшь, так ведь обсчитают, ещё и должен останешься. А тут вы важный самый человек, милостивец наш, кормилец, кому ещё довериться, тайну открыть.

      – Хоть и дурак ты, Серко, а соображаешь. Ободрали бы тебя в городе как липку, оставили ни с чем. Но я-то не такой, добрый, поделюсь с тобой, так и быть. Сейчас в село поедем, на поляне предков мы побывали, землю там взяли, так что если кто чего подумает, почему вместе вдруг ехали, причина есть.

      – И ещё Ждан сказал… – Серко начал откровенничать, и его было не остановить. К сожалению, или от волнения, или от чрезвычайной секретности информации он перешёл на невнятный шёпот и, пока я заново активировал схему прослушки, уже все сказал и умолк.

      – Ладно, – сказал старший. – Я понял. А насчёт карты никому. Ни единого слова. Особенно сестрице его.

      – Могила, Велий Силыч, как есть могила.

      – Ну раз могила, пойдём. Давай, Серко, шевели ногами, вон повозка стоит,