Народ, или Когда-то мы были дельфинами. Терри Пратчетт

и не стал собирать камни прямо сейчас, потому что камни не убегают, и к тому же тут был мертвец. Он лежал прямо у тропы, словно неведомая тварь отшвырнула его, и весь был покрыт маленькими красными крабами, которым сегодня выпал удачный день.

      Мау никогда не видел таких людей, но слыхал о них. Бледнокожие люди с севера, которые заворачивают ноги в полотно, так что становятся похожи на птиц-дедушек. Они назывались брючниками и были бледные, как привидения. Этот его не испугал – после вчерашнего дня, память о котором с воем рвалась наружу из-за двери, куда Мау их захлопнул и запер. Это был просто мертвец. Мау его не знал. Человек умер, обычное дело.

      Мау не знал также, что ему делать с этим мертвецом, особенно потому, что крабы это очень хорошо знали. Он вполголоса произнес: «Дедушки, что мне делать с брючником?»

      Раздался такой звук, словно лес набирал воздуху в грудь, и Дедушки ответили:

      – ОН НЕВАЖЕН! ВАЖЕН ТОЛЬКО НАРОД!

      Это как-то не очень помогло, и Мау оттащил мертвеца с разбитой тропы поглубже в лес, а маленькие красные крабы решительно последовали за ним. Много лет они довольствовались птичьим пометом и полусъеденными фигами. Они словно говорили: «Да, мы с этим мирились, как положено хорошим крабам, но теперь и на нашей улице праздник».

      Дальше у тропы лежал еще один брючник – его тоже уронила неведомая тварь. На этот раз Мау даже не стал задумываться, а просто оттащил его в густой подлесок. Больше он ничего не мог сделать. Он и так в последнее время слишком много ходит по стопам Локахи. Может быть, крабы доставят душу этого человека обратно в мир брючников, но здесь и сейчас Мау приходится думать о другом.

      Что-то вышло из моря на той волне, подумал он. Что-то большое. Больше, чем крокодил-парусник[5], больше военного каноэ, больше… кита? Да, это мог быть большой кит. Почему бы и нет? Волна зашвырнула огромные обломки скал выше деревни, так что и с китом бы запросто справилась. Да, конечно, это был кит – он бился в лесу, ломая огромным хвостом деревья и медленно умирая под собственной тяжестью. Или очень большой морской спрут, или огромная акула.

      Мау должен был убедиться. Нужно выяснить точно. Он огляделся и подумал: «Да, но только не в темноте. Не в сумерках». Утром он вернется сюда с оружием. А до утра тварь, может быть, сдохнет.

      Он выбрал пару годных в дело камней из следа, оставленного чудовищем, и сбежал.

      А в гуще сломанных, перепутанных деревьев в конце тропы что-то рыдало всю ночь.

      Мау проснулся рано. На круглой железной штуке больше не было фруктов, но птица-дедушка с надеждой наблюдала за Мау – вдруг он умер. Когда птица увидела, что Мау зашевелился, она вздохнула и вперевалку зашагала прочь.

      «Огонь, – подумал Мау. – Надо развести огонь. А для этого нужно трухлявое дерево». Волна превратила его мешочек с трутом в мокрую кашу, но в горном лесу всегда можно найти трухлявое дерево.

      Мау хотел есть, но для этого нужен был огонь. Без огня и копья мужчина – не мужчина, разве не так?

      Он

5

Крокодил-парусник (Crocodylus porosus maritimus) до сих пор повсеместно встречается в Пелагическом океане. Он преодолевает огромные расстояния по поверхности моря при помощи огромного «паруса» из хрящей и кожи, которым может, до определенной степени, также и рулить. (Прим. автора.)