Дело о незадачливом авантюристе. Юрий Вячеславович Ситников

оскливо. В голове мелькнула мысль, что Вадим едва не закричал от отчаяния и жалости к самому себе. Чуть погодя настроение сделало очередной вираж, жалость сменилась злостью и раздражением, Вадим остановился у скамейки и попытался улыбнуться. Навстречу ему шел Димон.

      Вадим раскинул руки в стороны:

      – Не поверишь, Димыч, только вчера тебя вспоминал.

      – Привет, – Димон протянул руку. – Ты бы что-нибудь новенькое придумал.

      – В смысле?

      – Когда случайно встречаемся, ты гонишь, что вспоминал обо мне за день до встречи.

      – Димыч, клянусь, вчера вспоминал.

      – Сделаю вид, что поверил. Как дела?

      – Да так, – уклончиво ответил Вадим. – С переменным успехом. Сам как?

      – Нормуль. Кого здесь караулишь?

      Вадим вздрогнул. Казалось, вопрос Димона заставил его врасплох.

      – Я? Никого не караулю, с чего ты взял?

      – Да так, показалось. – Димон хотел попрощаться, но что-то его останавливало. – Ты в порядке?

      Выдержав паузу, Вадим мотнул головой.

      – Нет, Димыч, я крупно попал. Влип капитально!

      – Куда влип?

      – В историю. Выкарабкиваться надо, не получается. Одному проблематично, понимаешь?

      – Нет, – признался Димон, нисколько не лукавя.

      – Помощь мне нужна, – Вадим пристально посмотрел на Димона. – Если поможешь, я твой должник. Век не забуду, по первому зову примчусь, любое желание исполню, я…

      – Вадь, хватит. В чём помощь заключается, что надо сделать?

      – Так ты согласен?

      – Сначала введи меня в курс дела.

      – Нет, – упрямо произнес Вадим. – Или даешь согласие, или…

      – Не дури, я должен знать, под чем подписываюсь.

      – Должен-должен, – передразнил Вадим. – В кои-то веки о чём-то тебя попросил, ты сразу в позу встаёшь. Неужели нельзя согласиться просто так, безо всяких условий. А хотя… – Вадим махнул рукой, – ладно, обойдусь. Иди по своим делам, ты ведь наверняка торопишься, я тебя отвлекаю. Иди, Димыч, я кого-нибудь другого о помощи попрошу, более сговорчивого. А ты обо мне не думай, какая тебе вообще разница, есть Вадим Свидерский или нет его. Пока.

      – Вадь, что ты несёшь?

      – Говорю правду. У меня проблемы серьёзные, вторую неделю спать не могу, закрываю глаза – вижу их.

      – Кого?

      – Людей, которым я поперёк горла.

      На свой страх и риск Димон выпалил:

      – Выкладывай начистоту, что делать надо? Помогу.

      – Не шутишь?

      – Говори, а то передумаю.

      Просияв, Вадим взял Димона за локоть и зачастил:

      – Димыч, на всё про всё уйдет не более двух часов. Ты главное, не тушуйся. Дядю Мишаню знаешь?

      Грузного мужика с огромным пивным пузом, орлиным носом и густой, правда, уже с залысинами, шевелюрой, знала вся округа. Михаил Григорьевич, или просто дядя Мишаня, был фигурой известной – ему принадлежала пиццерия, куда частенько заглядывали Димон с Люськой. Про дядю Мишаню слагали целые легенды, причём каждая последующая легенда оказывалась кровожаднее предыдущей. Сначала говорили, Михаил Григорьевич провёл в местах не столь отдалённых чуть ли не половину своей жизни; ему приписывали и угон автомобилей, и кражи по малолетству, вымогательства и даже убийства.

      Потом, когда мусолить опостылевшую тему надоело, и она стала неактуальна, пустили слух о дяде Мишане рабовладельце. Мол, до переезда в Москву он жил на Кавказе и держал людей в рабстве. Короче говоря, злопыхатели эксплуатировали фантазию, а дядя Мишане даже не подозревал, что считается в районе местной достопримечательностью.

      На самом же деле Михаил Григорьевич был честным и законопослушным гражданином, в тюрьме никогда не сидел, машин не угонял, детей не воровал и рабов не держал.

      Несколько лет назад Михаил Григорьевич с семьей перебрался в Москву из Баку, приобрёл здесь квартиру и зарабатывал на жизнь тем, что вместе с женой и двумя дочерьми торговал на рынке овощами. Дела шли в гору, удача благоволила, в скором времени дядя Мишаня открыл пиццерию.

      Вадим работал в пиццерии, был у Михаила Григорьевича на хорошем счету и, как казалось Димону, да и не только ему, положил глаз на младшую дочь дяди Мишани.

      – Лично я с ним не знаком, – ответил Димон, покосившись в сторону пиццерии.

      – То есть, при встречах не здороваетесь? – допытывался Вадим.

      – Нет, конечно. Я его видел мельком, да и он меня вряд ли в лицо знает.

      – Отлично. Димыч, это нам на руку. Он тебя не знает, значит, дельце может выгореть. Топай сейчас в пиццерию, в кабинет дяди Мишани.

      – Зачем? – насторожился Димон, почувствовав, что запахло жареным.

      – Слушай внимательно. Зайдешь в кабинет и попросишь, чтобы Михаил Григорьевич разрешил тебе позвонить по местному телефону.

      – Смеёшься? Он меня за