Три нити. Дарья Евгеньевна Романова

ячмень можжевеловым дымом или запуская в воздух обернутые в пестрый шелк стрелы, отгоняющие злых духов от урожая. Все ждали первого осеннего полнолуния, когда боги вновь должны были почтить землю своим присутствием – и вот, оно настало.

      С самого утра дел было по горло: мне полагалось подготовить Чомолангму к шествию лха, вычистив быка от загривка до хвоста, натереть ему шерсть маслом, чтобы блестела, окрасить киноварью копыта и кончики рогов, вдеть серьги в мягкие уши и нос, бугристый лоб украсить подвесками, а между рогов завязать узел с кистями из красной шерсти. Затем следовало – уже с помощью старших слуг – накинуть быку на спину стеганое покрывало, расшитое бисером и драгоценными камнями. Поверх него на хребте Чомолангмы крепилась башня-хоуда, с величайшей осторожностью доставленная из старой гомпы. Наконец, на загривок быка накинули длинный шарф с раковинами каури – его хвосты едва не волочились по земле. Когда Чомолангма был готов, я вывел его во внутренний двор Перстня и стал позади. Теперь мне полагалось следовать быком повсюду, тихо и неотступно, как тень.

      Шены тем временем прибывали – многочисленные, как полчища муравьев, облепляющие оброненную на пол лепешку. Не зря же муравьев зовут жуками Эрлика! Последними из гомпы вывели младших учеников – тех, кто не провел в Перстне и года; среди сопровождавших их взрослых я заметил толстяка Ишо. Да и сложно было не заметить: передник с розовыми цветами так и мельтешил среди черных чуба. Пересчитав щенков по головам, тот удовлетворенно кивнул и направился к старшим товарищам. Но вот он прошел ряды учителей, прошел и прочих шенов, даже танцоров с пучеглазыми масками подмышками, – и те, удивительное дело, почтительно склоняли головы и высовывали языки. А когда Ишо, на ходу развязывая нелепый передник, подошел к Чомолангме, то, клянусь, подмигнул мне! Его покатые плечи расправились, рыжие брыла раздвинула довольная улыбка. Засунув кусок расшитой ткани за пазуху, он встал среди почжутов. Я аж щеку ущипнул от изумления: и как я раньше не узнал его! Это же Чеу Ленца, который был на площади во время прошлого Цама! Судя по звукам у меня за спиной, кто-то из его учеников лишился чувств – наверное, Тинтинма.

      Потом-то я узнал, что мудрый Чеу Ленца был большой шутник и хитрец. Он не без основания считал, что, пока все жители Перстня стараются преуспеть в колдовстве, настоящий ум проявит себя и в иных науках. Так что в благоприятные годы почжут брался обучать детей грамоте и счету, не жалея потраченных часов и чернил, а затем выбирал себе горстку учеников поспособнее. Говорили, что для шена нет судьбы завиднее этой.

      Между тем на пороге старой гомпы начали появляться боги. Мне боязно стало вертеть головою, а потому я только краем глаза видел, как из распахнутых настежь дверей вышла сначала Палден Лхамо, озаряя все вокруг белым огнем, затем – четыре вороноголовых демона, а последним – сам Железный господин. Чомолангма совсем не боялся его, и я старался не бояться; но когда песок заскрипел под тяжестью его шагов, мои уши