Полутьма. Софья Эл

Выдохнув, я вновь пытаюсь посмотреть на нее, как и прежде. Она ни в чем не виновата. Робкая улыбка касается ее губ.

      – Так нужно, Даш. У меня есть знакомая, Марина. Думаю, она тебя приютит, – облизав губы, запихиваю бумагу в карман, – как думаешь, полковник успеет прислать нужных людей к ночи?

      Еще три часа тянулись мучительно только для меня. Дашка рассказывала все подряд. Начиная от того, к кому теперь ходит делать маникюр, заканчивая новой любовницей полковника. Слушая ее вполуха, я поглаживала через карман жгущую пальцы записку.

      «Вечером».

      Значит, этот дезертир серьезно надумал временно укрываться в своем доме. Моя задача теперь не упустить момент. То и дело поглядывая на часы, я поддакивала Дашке, а та даже не обижалась. Понимала, что сейчас мне, чтобы сосредоточиться, нужно молчать. У нее это работало наоборот. Почесать язык, и мозги шевелятся быстрее. Долго пыталась понять, как мы в принципе смогли подружиться. В итоге сошлись на том, что для моей тишины мне нужно, чтобы кто-то, кому я могу доверять, создавал шум на заднем плане, а ей нужны свободные уши.

      Выходить на улицу под восходящее солнце не очень хотелось, но выбираться из дома днем, когда пекло со всей его солнечной отдачей, тем более. Поэтому, быстро скинув халат, я облачилась в первую попавшуюся под руку футболку и,натянув джинсы, бодро похромала к двери. От приступов был один плюс. Мозги на следующий день после транквилизатора почему-то стремились работать быстро. Говорят, что это странно. Но у меня все не как у людей.

      Прищурившись на солнце, я наспех закрыла дверь, мысленно перебирая, не успела ли чего-то выключить. Хорошо, что ничего не включала. Дошло до меня, что я с нечищенными зубами и лохматая, словно леший, именно в тот момент, когда, развернувшись на пятках, около ступеней застала сканирующий взгляд баб Клавы. На фоне своей подруги сейчас даже я окрестила бы себя алкашкой. Приложив ладонь ко рту, баб Клава мысленно перебрала первые десять молитв и пару раз прочла «Отче наш». Хотя в деревне говорили, что вообще-то наша святая урожденная католичка.

      – Кузнечик, – с придыханием и горящими глазами бабуля схватила за руку мою сдерживающую смех подругу, – Васька сказал, что голова с похмелья мучает?

      – Это все ваш самогон паленый, – не выдержав, гаркнула я, быстро преодолев расстояние до подруги, и подхватила Дашку под руку, – вот вам черти и мерещатся.

      – Зря ты так! – кричит вслед бабуля, пока я хромаю под спасительную тень внутри автомобиля. – Я с информацией. Сереженьку твоего военные искали вчерась.

      – Устарела информация, баб Клав, – поцокав языком, быстро нырнула в Дашкин «Солярис», облегченно вздыхая, – сдаете.

      Даша уверенно выруливает по узкой улице, а я только сейчас понимаю, что подруга не спала всю ночь. Застонав, откидываюсь на спинку сиденья, потирая ладонями лицо. Когда-нибудь я перестану думать только о себе.

      – Сейчас попросим у Марины ключи и отправишься спать, – спокойно говорю я, отворачиваясь к окну, – прости.

      – Да я с ночными работами привыкла уже, – отмахивается