Он – мой лёд. Ольга Борискова

и убрала в карман. В память о той девочке, которой была когда-то. Которую надеялась вернуть.

      Через несколько минут таксист уже убирал мои вещи в багажник.

      – У меня ещё один чемодан и сумка, – предупредила я.

      Поймала его заинтересованный взгляд, но объяснять ничего не стала и быстро, едва ли не бегом, пошла обратно к подъезду. Войдя в кабинку лифта, посмотрела на дисплей телефона и немного успокоилась – времени до вечерних пробок оставалось ещё достаточно, и до аэропорта я надеялась добраться без проблем.

      Вот только не успела я оказаться на лестничной площадке, взгляду моему предстал опирающийся на ручку чемодана Тимур. На ручку моего небольшого розового чемодана…

      – Куда собралась? – вкрадчиво осведомился он, неспешно направившись ко мне.

      В каждом его кажущимся на первый взгляд небрежном движении скрывалось нечто такое… нечто, от чего мне хотелось нырнуть обратно в лифт. И плевать на вещи! Главное – коньки и документы, всё остальное – не так важно. Бежать прочь.

      Вот только взгляд его приковал меня к месту, не давая даже шелохнуться.

      – Я уезжаю, – выпалила я, собрав волю в кулак.

      Тим смотрел на меня, не отводя взгляда. То, что я видела в его глазах, говорило лишь об одном – мне нужно бежать. Бежать без оглядки!

      – Куда? – снова спросил он, подходя всё ближе и ближе. До тех пор, пока внезапно, стремительно не оказался совсем рядом. – Куда?! – процедил, прижимая меня к стене.

      В последнее время он делал это всё чаще. Привыкшая к его близости на льду, к прикосновениям, я всё равно не могла спокойно воспринимать это. На льду, и вот так… Это было другим.

      Меня опять затрясло. От злости, от поднявшейся внутри тревоги, от осознания, что сейчас середина рабочего дня, и мы тут совсем одни.

      На что он способен?! Этого я не знала.

      – От тебя подальше! – выкрикнула, дрожа. – Не важно куда! Это уже не твоё дело! С тобой я больше выступать не буду. Хватит!

      – Ты никуда не поедешь, – как и там, в Федерации, он склонился совсем близко, опалил моё лицо жаром дыхания. – Никуда, Оля. Даже не думай об этом.

      – Почему?! – я попыталась высвободиться, но он толкнул меня снова, впечатал в стену.

      – Потому что я так сказал.

      Я усмехнулась, покачала головой.

      Он так сказал?! Гнев, что разгорался внутри, вспыхнул подобно яркому пламени.

      – Твои слова для меня больше ничего не значат, – глядя прямо ему в глаза, ответила я. – И ты тоже больше для меня ничего не значишь. Ни ты, ни моя мать. Я уезжаю, Тим, – повторила как можно твёрже и сдержаннее. – И на этом всё.

      – Всё? – неожиданно он схватил меня за подбородок и большим пальцем прошёлся по губе. – Всё? – ещё тише, медленно поглаживая.

      Уголок его губ презрительно дрогнул. Он словно изучал моё лицо, обвязанную шарфом шею. Отпустил и, взяв за кончики шарфа, резко дёрнул на себя.

      Вскрикнув, я буквально повалилась в его руки.

      – Пусти! – зашипела, упираясь ему в грудь, пнула его коленкой.

      Не знаю, откуда