Мамочки мои… или Больничный Декамерон. Юлия Лешко

грипп.

      Девушка-интерн почувствовала в его интонации что-то личное. Или показалось? Она спросила:

      – Во время болезни она знала, что беременна?

      Врач кивнул:

      – Знала.

* * *

      Вечерняя трапеза в столовой была похожа на полдник в детском саду: рядом с каждой мамочкой стояла кружечка с питьем, на тарелках – свежеиспеченные булочки. За исключением тех страдалиц, которым была предписана строгая диета… Зое и ее подругам по палате повезло: им, как сказала Женька, «можно все».

      Они допивали компот, когда у Зои вдруг очень немелодично заорал мобильник: «Капитан! Капитан! Подтянитесь! Ведь улыбка…» За соседним столом мамочка оглянулась на этот звук:

      – Это что у тебя? «Вопли Видоплясова»?

      Зоя только улыбнулась в ответ и очень покраснела: палец никак не попадал на кнопку приема…

      – Да, да… Я. Ну конечно, узнаю, – почему-то тоненьким, почти детским голосом ответила она, наконец, в трубку, – нет, не забыла… Где я? Я в больнице. Да нет, в общем-то… здорова…

      Все ее подруги-мамочки сидели, замерев, боясь лишний раз стукнуть ложкой…

      – Когда выпишут?… Через две недели. Хорошо, позвони… – Зоя слушала голос в трубке внимательно и недоверчиво. И, в конце концов, улыбнулась мягко и светло. – Приедешь? Приезжай…

      Она отключила телефон, положила его рядом с собой на стол и некоторое время продолжала на него зачарованно смотреть.

      Заводная Катя легонько толкнула ее локотком, подняла стакан с остатками компота, жестом пригласила подруг «чокнуться» и вполголоса запела, и все мамочки, кроме никак не приходящей в себя после звонка Зои, подхватили:

      – Капитан, капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка – это флаг корабля!..

* * *

      Бобровский зашел в ординаторскую, где за столом сидела тихая и задумчивая Вера Михайловна.

      – Ну что, дежурим? Спокойно все?

      Вера ответила, сделав над собой усилие:

      – Пока – да. Ночь впереди.

      Владимир Николаевич прекрасно понимал, почему подавлена Вера: никак не могла успокоиться после истории с мамочкой Костюченко. Бездетная Вера «вынашивала» вместе с мамочками всех детей. И теряла – тоже…

      И так же хорошо Бобровский знал, что не стоит возвращаться к этой теме. Помочь бедной мамочке уже ничем нельзя, а настроение у врача должно быть… Каким же должно быть сейчас настроение у Верочки? Рабочим. Да, так и решим: рабочим…

      – Слава богу, не праздник и не выходной, – говорил он спокойно и буднично, возвращая Веру к повседневности, – это у них любимое время. Час пик в роддоме, честное слово…

      Вера кивнула, посмотрев Владимиру Николаевичу в глаза. Она поняла: он просто хочет ее утешить. Как-то внушить: жизнь продолжается, Вера…

      «Какой он хороший», – подумала Вера. Но развить эту мысль ей помешал зазвонивший телефон у нее на столе. Она взяла трубку, и лицо сделалось озабоченным и даже тревожным:

      – Да… Да… Что, уже?

      Вера посмотрела на часы и привстала. Лицо Бобровского тоже стало напряженным. Вера серьезно