Отважный муж в минуты страха. Святослав Тараховский

мы здесь совершенно одни. Хотите курить – пожалуйста, пепельница перед вами.

      Он так убедительно заверил гостя в уединенности, что Саша тотчас вспомнил о том, кто находится в ванной комнате. Быстро закурил, затянулся, заметил, что его собеседник слегка поморщился от серого дыма, но легче от этого Саше не стало, зажим не прошел. Он видел перед собой лицо нормального, скорей, даже симпатичного человека, разница между ними составляла всего десять – двенадцать лет в пользу комитетчика, у них, возможно, были одни и те же кумиры в книгах, музыке, кино и футболе, но в силу обстоятельств за одним стояла всесильная система, за другим – родители и дед; Саше приходилось подчиняться, и это его напрягало.

      – Кстати, – с улыбкой спохватился незнакомец, – чтобы никаких не было сомнений …вот, пожалуйста… – Его рука извлекла из внутреннего кармана удостоверение с литерами «Комитет Государственной Безопасности» и раскрыла его. Описав полукруг, рука слишком близко и слишком быстро приблизила книжицу к Сашиным глазам и снова унесла ее в карман пиджака. «КГБ» – только в этом смог убедиться Саша, ни фамилии, ни звания, ни отдела он разобрать не успел, но самое важное он узнал.

      «Похоже, я попал, – подумал Саша. – Взяли, как деда. С той разницей, что я явился сам. Гигант. Большой гигант».

      – Убедились? Вот и отлично. А зовут меня для вас… м-мм, ну-ка, дайте-ка мне любое имя. На свой вкус. Как назовете, таким я для вас и буду. Вы поняли? Только для вас, как пароль. Ну-ка! Саша, Коля, Витя. Абрам, Аслан, Альберт, Артур. Любое выбирайте или придумайте свое. Ну-ка!

      «На хрен мне нужно твое имя», – подумал Саша, но вслух сказал:

      – Давайте – Альберт, чтоб я не спутал. Он у нас во дворе живет, радиолу любит ставить на открытое окно, чтоб музыка – на весь двор. Пивной пьяница. Сын испанского коммуниста-эмигранта и русской горничной, которая в номере у него убирала.

      – Отлично. Альберт так Альберт, не важно, что пьяница – имя хорошее.

      – А настоящее ваше имя какое?

      – Лишняя информация. Представьте, начнут вас пытать во вражеской контрразведке. Подведут к ванне с серной кислотой, мокнут в нее для начала ваш мизинец и потребуют назвать мое имя. Истинное незнание такового может спасти вам жизнь.

      – Хорошая шутка.

      – Это не шутка. Идем дальше, Александр Григорьевич. Комитету нужна ваша помощь.

      – Не понимаю, чем я могу вам помочь? «Мать, – промелькнуло у Саши, – ванна не шутка».

      – Сущая ерунда. Ванна вам не угрожает.

      – А почему именно я? «Идиотский вопрос», – успел подумать Саша.

      – Обычный вопрос, – сказал Альберт. – Дело в том, что мы хорошо вас изучили. Знаете, в нашей работе приходится иметь дело с разными людьми. Иногда общаешься и с негодяем, и с подонком, вообще с разным сбродом – что поделаешь. Александр Григорьевич, жизнь, хоть она и наша, советская – штука пестрая, а мы реалисты; помните Ахматовское: «Когда б вы знали, из какого сора…» – вот – вот, речь о стихах, хотя вполне приложима