Эх, Люба, Любонька!. Владимир Колычев

ей купил, что собирался взять ее с собой на море?.. Да, с ним не соскучишься...

      – Да море само собой, – махнул рукой Рэм. – Я на счет спеть с «барабасами»...

      – Гонишь?

      – Да нет, я дело говорю. Голос у тебя красивый. Ну, когда говоришь. Из глубины откуда-то... Мне кажется, ты и спеть можешь. И уж получше этого Бима... Или Фима?.. Хотя какая разница!.. А давай проверим, а?

      – А гитара есть? – спросил Серега.

      Находившийся под кайфом Серега был уже в таком состоянии, когда гитара и три аккорда, которые он умел на ней брать, казались ему как минимум симфоническим оркестром.

      – Да какая гитара? – поморщился Рэм. – Караоке есть... В дом пошли, а!

      В холле у него стоял больших размеров телевизор. И музыкальный центр до кучи. Откуда-то из ящика он достал шнур с микрофоном, подсоединил его к центру. Вставил диск, включил телевизор, разобрался с меню.

      – Во, Успенская, «Люба-Любонька». Это как раз про тебя... Держи!

      Люба взяла протянутый микрофон. Какое-то время смотрела на него. Затем глянула на экран. Любовь Успенская на сцене, рот открывает, но слов не слышно. Только музыка. А слова внизу экрана, строчками тянутся... Аккомпанемент есть, а петь самой нужно. И она запела:

      – Люба-Любонька... Целую тебя в губоньки... За то, что ты поешь, как соловей...

      Ни в лад, ни впопад... Ерунда какая-то на постном масле... Люба вернула микрофон Рэму.

      – Не издевайся, ладно?

      – Кто издевается? Я – издеваюсь?!.. Шутишь, да! Клево же!..

      – А можно мне!

      Аська выдернула у него микрофон и припала к нему так, как будто в рот собиралась целиком засунуть.

      – ЛюбаЛюбонькацелуютебявгубоньки...

      Словесно-музыкальный понос под высоким давлением. Слушать невозможно...

      – Дай сюда!

      Но и у Тоньки мало что получалось. Хотя песню отвыла до последней нотки...

      – Любе «тройка», остальным «двойка»! – объявил результаты Рэм. – Повторим урок!

      Он снова запустил ту же песню. И снова отдал микрофон Любе.

      Но и в этот раз она в ноты не попадала. Единственное, что уверенности было побольше. И голос держала поровней...

      – Уже «три с плюсом», – приободрил ее Рэм. – А теперь по новой... А как ты думала? С первого раза даже у кошек не всегда получается...

      – Это ты о чем? – усмехнулась она.

      – О песне... А ты о чем подумала?

      – Я не думаю, я пою...

      – Вот и пой... Честное слово, неплохо получается...

      Третья попытка принесла ей «четверку», по оценке самозваного жюри. Да Люба и сама поняла, что песня в ее исполнении звучала не так чтобы уж совсем безнадежно. И в такт попадала, и ноты тянула. Даже модуляции удавались, хоть и неверно, но все же...

      – Вот так, сегодня ты, Любонька, по Брайтону гуляешь, а завтра, может, выйдешь на Бродвей, – расплылся в улыбке Рэм.

      – Да я в общем-то и до Москвы еще не доросла...

      – Какие твои годы... Может, повторим?

      Люба кивнула. Она уже вошла во вкус. И была уверена, что на четвертом круге песня в ее исполнении хоть на чуть-чуть,