Соблазненный обольститель. Изобел Карр

обескураживала графиню, в ее окружении мужчины держали себя иначе. В Версале друзья мужа начали волочиться за ней с первых же дней ее замужества, а после смерти Этьена принялись осаждать ее с удвоенной силой.

      Марго задумчиво потеребила булавку на расшитом гагатом корсаже. Она понимала: Лондон не Версаль, а Арлингтон не пресыщенный французский придворный вельможа, чьи любовные связи если не служат политическим целям, то сводятся к мимолетным удовольствиям.

      Вдобавок следовало подумать и о Ролли. Марго слишком хорошо знала своего брата, чтобы принять за чистую монету игру, затеянную им с леди Оливией, однако ей не хотелось без особой необходимости вставлять ему палки в колеса. К тому же, черт побери, она не желала оказаться замешанной в скандале еще и здесь, на родине. Довольно и того, что молва о ее безрассудствах обошла всю Францию.

      Заметив, с каким выражением граф Арлингтон смотрит на Марго, Роуленд покачал головой, пряча усмешку. Отец Оливии сгорал от любви, хотя старался изо всех сил это скрыть. Жестом пригласив лорда Моубрея с семьей войти в ложу, он тотчас принял вежливо-безучастный вид, но вспыхнувшее радостью лицо Арлингтона и взгляды, которые он украдкой бросал на Марго, выдавали его с головой.

      «Бедняга, – невольно посочувствовал ему Роуленд. – Моя сестрица сожрет его заживо».

      Он посмотрел на сестру, занявшую место рядом с хозяином ложи в переднем ряду. Кивнув графу, Марго немедленно устремила взор на ложи по другую сторону сцены и, усердно изображая непринужденность, приветствовала друзей, сидевших напротив оркестровой ямы.

      Лорд Омсбатч учтиво склонил голову, блеснув моноклем. Роуленд нахмурился. Да, этот мужчина больше подходил Марго, чем Арлингтон, но от связи с ним не стоило ждать ничего путного.

      Однако уже в следующий миг Роуленд забыл о любовных интригах сестры – леди Оливия, обернувшись, бросила на него взгляд. Она сидела одна в заднем ряду, позади леди и лорда Моубрей. В ярко-алом платье, оттенявшем белизну ее кожи, она казалась жемчужиной, обрамленной рубинами. От нее исходила спокойная уверенность молодой светской дамы, обычная для женщины ее круга.

      Стоявший рядом с ней незнакомец мог бы быть ее братом. Светлыми волосами и резкими, словно высеченными из камня, чертами лица он напоминал лорда Арлингтона. Должно быть, таким тот был в молодости. Мужчина нахмурился, когда Роуленд подошел к креслу леди Оливии, но стоило ей повернуть голову, как неприязненное выражение на его лице сменилось вежливым безразличием.

      Незнакомец как бы случайно, небрежным, рассеянным жестом положил руку на плечо Оливии, слегка касаясь обнаженной шеи. Роуленд поборол желание свалить наглеца ударом кулака и швырнуть за перила ложи в оркестровую яму.

      – Мистер Девир, вы знакомы с наследником моего отца, мистером Карлоу? – произнесла Оливия, переводя взгляд с кузена на Роуленда.

      – Не имел удовольствия его встречать.

      Губы Карлоу изогнулись в презрительной усмешке. Этот молодчик