Координата поврежденности. Влади Лена

д обещаний и аргоновые бесформенные ощущения, в которых терялся диоксидный углерод надежд.

      Было ли у каждого человека свое место в жизни, свои координаты? Если да, тогда свои Мин давно потерял. Координаты – это всегда пересечение, но никому неизвестно, какая именно встреча и с кем перевернет всю жизнь. Возможно, вы даже не раз пересекались, однако не придавали этому никакого значения. Потому что и не искали то самое значение. А Мин двигался по текучей реке действительности вслепую, даже будучи зрячим.

      В очередной из бесконечной череды дней он спускался со второго этажа с целью перекусить, прежде чем отправиться в университет. С трудом верилось, что оставалось всего несколько месяцев до окончания учебы. Он не чувствовал разницу между восемнадцатилетним собой и теперешней версией – двадцатитрехлетним юношей.

      По правде говоря, Мин ненавидел приближение своего выпуска. Поскольку знал, что отец, оставивший его в покое на время учебы, возьмется за старое и вновь будет поучать как жить. Только после школы он начал понимать, в чем минусы быть единственным наследником того, что нажила семья. Ранее он с наслаждением не познавшего каких-либо денежных проблем ребенка видел лишь вседозволенность и бесконечность границ, а оказалось – за всем этим лежит ответственность, которую от тебя ожидают даже тогда, когда ты не готов. Ноша, которую ты бы и рад скинуть, но не на кого. И, может, когда-нибудь он и будет готов, но не сейчас.

      – Как спалось? – в кухне его встретил привычный голос экономки Нун, с которой у него были куда более доверительные отношения, чем с отцом. Она работала здесь сколько Мин себя помнил.

      – Как обычно мало.

      В этом была лишь его вина. Он неоднократно возвращался домой за несколько часов до рассвета, не обращая внимания – будни или выходные, и досыпал обычно на парах, куда ходил скорее по инерции. Мин не последовал по стопам отца и не поступил на медицинский. Ему было ненавистно все, что связано с больницами и любой перспективой оказаться вблизи дуновения смерти.

      Обстоятельства вынудили его уступить и согласиться на экономический – единственную альтернативу, которая, хоть и с недовольством, но устраивала и его, и отца. Учеба сама по себе давалась легко, от него не требовалось огромных усилий и времени, поэтому после пар он мог позволить себе тратить время на развлечения, которые в дальнейшем превратились в некий ритуал.

      – Твои мешки под глазами скоро достигнут рта. И как сын доктора может так пренебрежительно относиться к своему здоровью?

      В этом замечании прослеживалась вся его жизнь. «Сын доктора» – титул, превратившийся в проклятие. Его отец был не просто рядовым хирургом, а главой одной из самых крупных больничных сетей и исследовательских центров Таиланда «VN Medicine». Учреждения, поглощающего тысячи людей и миллионы бат. 1Он поглотил даже его мать и уже наступал на пятки самому Мину, готовый сожрать и его жизнь.

      Но он – не его родители.

      Мин хотел, чтобы его оставили в покое. Может быть, если бы он так отчаянно не бежал всю жизнь от чего-то, сейчас бы знал, что хочет от нее. Однако нам никогда не получить желаемое – он понял это слишком рано.

      – Спасибо за сок, – он проигнорировал последний комментарий женщины и бьющую по вискам мигрень. Одним махом выпил содержимое стакана и захватил бутерброд, выходя из дома и жуя на ходу.

      Оказавшись за рулем машины, Мин привычно включил музыку, которая была его отдушиной. Вертясь в прагматичном окружении, он и сам унаследовал подобное мышление, но ему были не чужды творческие наклонности, и если бы он родился в любой другой семье, то, возможно, сейчас заканчивал факультет искусств, музыки или режиссуры. Хотя экономика могла позволить ему владеть любым учреждением этих направленностей. Правда, не творить, а лишь руководить.

      Утренний Бангкок напоминал муравейник. Пробки, как и ощущение бессмысленности, впитались через кожу. Мин привык. Ведь люди до такой степени жалки, что свыкаются даже с самым худшим. Так что пробки значились в самом низу длинного списка вещей, с которыми приходилось мириться.

      Он заехал на парковку университета минута в минуту и пошел по направлению к своему корпусу. На общей площади студенты в белых рубашках и черных брюках или юбках выглядели одинаково, и нельзя было сказать, кто из них будущий юрист, актер, лингвист или же международник.

      Глубоко в душе ему нравился этот порядок. Все одинаковые. Никто не давит на него и не измеряет количество денег в кармане. Нет, Мин не мечтал быть нищим, и все же хотелось, чтобы богатство не было настолько решающим фактором для большинства, поскольку, едва узнав о его семье, люди меняли поведение и слова. Его самого деньги не трогали, может, потому что они всегда у него были. Он придавал им не большее значение, чем другие – родительской заботе.

      Хотелось застрять где-то посредине. Середина – звучало безопасно. Это была одна из самых больших его тайн – потребность в ощущении безопасности. Даже самому себе он позволял думать об этом лишь в крайних случаях.

      Однако Мин

1

Бат – национальная валюта Таиланда.