Лесная невеста. Елизавета Дворецкая

настоящие люди. Его подозрения были более приземленными, да и на разбойника обладатель таких красивых серебряных вещей не походил. – Только куда же ты теперь путь держишь? Мы-то не к вам, мы совсем наоборот, на Двину и в Полотеск.

      – Куда едете, туда и я с вами, а там найду себе попутчиков. Не идти же мне опять через лес одному!

      – Оно верно. Ну, если хочешь, то с нами до Полотеска, а там, глядишь, найдешь торговый обоз в вашу сторону. Наш прокорм, ну, обувка там, еще если чего…

      – Идет! – Зимобор протянул ему руку.

      По нынешним временам требовать денег за службу уже не приходилось, еда на время дороги была достаточной платой. Сами смолянские кмети у князя в последний год служили только за еду и одежду.

      Если бы он действительно заблудился, то ему гораздо проще было бы вернуться в Оршанский городок, а там уж купить у рыбаков челн и по Днепру подняться до Смолянска. Но Зорень или не обратил внимания на эту несообразность, или смекнул, что его собеседник вовсе не хочет возвращаться.

      – Звать-то тебя как?

      – Ледич, – ответил Зимобор.

      Он родился в день праздника, в который «зиме ломают рог» и который сопровождается игрищами и стеночными боями. Праздник называется Зимобор[16], и в его честь мальчику дали имя. Но его также могли бы назвать и по месяцу, в который он появился на свет, и Зимобору не пришло в голову ничего другого.

      – Отца только спросить надо. – Зорень поднял ладонь. – Хозяин-то он. Только приболел. Вот и кукуем тут третий день, с места двинуться не можем.

      Доморад Вершилович был довольно богатым купцом. Еще прошлой осенью он закупил в плодородных полянских землях зерна, теперь ехал с товаром через пострадавшие от неурожая земли, меняя еду на меха, добытые за зиму. А меха в Полотеске можно выгодно продать варяжским гостям. И все было бы хорошо, если бы не подвело здоровье.

      На этой отмели полотеские гости жили уже третий день, потому что у Доморада прихватило сердце. Он лежал в шалаше с посиневшими губами и едва дышал, так что вся его дружина сидела испуганная, а Зорень ходил суровый и сосредоточенный, опасаясь, что не довезет отца живым даже до ближайшей веси, где можно отыскать знающую бабку-зелейницу.

      – Говорил я ему: сиди дома, сам съезжу! – горько делился он с Зимобором, когда они после знакомства выбрались из шалаша. – Нет, привык все делать сам! Я ему говорю: после зимы чуть жив, сиди на бережку, рыбку лови да сил набирайся, так нет, надо ему суетиться, дела делать! Все путем каким-то грезит торговым, великим, чтобы дорогу от Варяжского моря до Греческого сыскать![17] Слышал он, что люди ездят, – и ему надо, самолично Греческое море найти хочет!

      – Я бы тоже не отказался! – Зимобор улыбнулся. – Греческое море-то поглядеть, есть ли оно на свете, или так, болтовня одна. Смелый у тебя батя!

      – Смелый! – проворчал Зорень с таким выражением, что, дескать, морок один это все, но чувствовалось, что на самом деле он гордится своим беспокойным родителем. – Не, не нашли. От полянских земель, от Киева городка еще дальше на полудень

16

Это, собственно, 15 февраля.

17

Знаменитый путь «из варяг в греки» начал функционировать на рубеже VIII и IX века, то есть по тем временам совсем недавно.