Мы услышали сигнал АТОМ. Злата Косолапова

почувствовала, как у меня начинается истерика. Впав в состояние панического ужаса, я рванула вглубь торгового центра, задыхаясь спрашивая у каждого встречного про выход. И только лишь после того, как пятый человек мне сказал, что он не знает, где выход и что это вообще такое, я поняла, что никакого выхода отсюда нет.

      ***

      Я не помню, сколько времени прошло. Кажется, неделя. Я уже запомнила лица всех людей, которые были в торговом центре. Новых людей не появлялось, старые не уходили. Люди вокруг меня были странными. И какими-то жуткими. Они постоянно тратили деньги: ели, пили, покупали бесчисленное количество одежды и других вещей. Они смеялись и веселились. Разговаривали так, словно были, по меньшей мере, не в себе. Они вообще не понимали, что происходит. Их интересовало только одно – покупки. Мне было так страшно, как не было никогда. Мой мобильный телефон не работал, а через два дня после того, как всё началось, он и вовсе разрядился. Я по-прежнему не оставляла попытки найти выход. Исследовала ТЦ, проникала в служебные части магазина, пыталась найти окна или лазы, пробиралась на закрытый цокольный этаж – там было так пусто и темно, что я едва-едва заставила себя обойти его. Время тянулось. Здесь у всех, у меня в том числе, было всё, о чём только могло мечтать большинство современных людей: бесконечные деньги, новые товары, самая лучшая одежда, еда, развлечения и прочее-прочее.

      Деньги появлялись каждые шесть часов, сразу и в больших количествах. Каждый день их становилось в моей сумке всё больше. Сначала я пыталась их выбрасывать, но они каким-то образом снова оказывались у меня в кошельке. Конечно же, я ничего не покупала на эти средства, только самую дешевую еду и обычную воду. Ночевала я в маленьком прототипе гостиницы-СПА, в самом маленьком номере с минимум необходимых удобств. За это я тоже отдавала деньги. Но этим всё и ограничивалось.

      Время тянулось. Мне было страшно. И с каждым днём становилось всё страшнее и страшнее. Я уже думала, что моя песенка спета, когда на десятый день моего пребывания в этой жуткой тюрьме, я вдруг увидела человека, которого прежде этого дня точно здесь не видела.

      Он стоял возле фонтана: худощавый юноша со светлыми волосами и резкими чертами лица, одетый во всё чёрное. Его кожа казалась слишком бледной, а глаза бесцветными и злыми. Небрежно облокотившись о колонну, юноша поглядывал по сторонам.

      Храня надежду в сердце, я сразу же кинулась в его сторону.

      – Как?… – спросила я, останавливаясь возле незнакомца и пытаясь отдышаться. – Как ты попал сюда?…

      Юноша посмотрел на меня, не скрывая удивления. Судя по всему, он не ожидал, что я стану задавать ему какие-то вопросы.

      – О, надо же, – заинтересованно протянул он, гадко усмехаясь. – Ещё соображаешь.

      Я нахмурилась, обдумывая его дурацкую фразу. Странный тип. Явно с прибабахом. Но здесь все странные, так что мне не привыкать. Этот, по крайней мере, мог говорить о чём-то кроме шмоток и всей остальной лабуды, которую здесь народ покупал, не имея меры.

      – Пожалуйста, скажи мне, где выход, – попросила я.

      Парень вдруг рассмеялся.