Без нас, никто! 2 Чужая война. Анатолий Сергеевич Климов

они все! Ни гонцов с вестями от них нет, ни даже беглецов с той стороны не видать, что бежали бы назад, в случае их разгрома. И тех ни единого ни видать! Одно выходит! – опустил свои очи долу. – Что нет больше того войска! – затем воевода воздел лицо к небу, отдавая дань памяти павшим. – Но всё же послужили они нам на славу, так необходимое нам время на сборы они всё же выторговали, задержав собой окаянных, даже дольше чем мы на то с тобой рассчитывали.

      Князь устало уселся в стоявшее перед ним кресло. – Но какой ценой!?

      – Казнить! – тем временем метался по своему просторному шатру в диком бешенстве хан Талабуга. – Всех, до единого, казнить!

      Таким разъярённым его верноподданные ещё никогда не видели. – А их поганые головы одеть на самые длинные колья, и поставить их возле моего шатра на всеобщее обозрение. – ведь мурзы, до тех самых пор, пока эта прискорбная новость о разгроме туменов его старшего сына не достигла ушей самого хана, постоянно рассказывали ему о несокрушимости его войска. Теперь же плотнее запахнувшись в халаты, склонив головы благоразумно помалкивали, при этом дополнительно наклонившись так низко к полу, чтоб не дай боги, не встретиться с ним взглядом, или как-то ещё не обратить на себя внимание разгневанного хана.

      А тот тем временем расхаживал по шатру, распинав по углам попадавшиеся на его пути мягкие подушки, на которых он до этого так удобно возлежал, вкушая разные яства и услаждая слух их речами.

      – Что стало с моим старшим сыном Тарханом, что возглавлял этих паршивых псов, посмевших его бросить, и нахлёстывая коней, удрать с поле боя?

      – Гм-гх! – робко покашлял один из советников, привлекая к себе внимание Великого хана, однако, как и все остальные опасаясь, чтоб это внимание не стало для него последним.

      Тот уставился на него полными ненависти и гнева глазами. – Говори! – прокричал он в бешенстве, со слетавшими с губ слюнями. – И моли Тенгри и Мать Землю, чтобы то, что ты сейчас хочешь сказать, было действительно важным! Иначе клянусь небом, твоя голова присоединиться к остальным, только ей будет уготован не самый длинный кол, а навозная куча. – после этих слов мурза ещё ниже склонился в поклоне, а к нему в это время чуть ближе придвинулся охранявший ханские покои батыр. Обнажил свою огромную саблю, и занёс её над головой несчастного, посмевшего так опрометчиво для себя молвить слово, обратив тем самым на себя ханский гнев.

      Мурза чуть поёжился, провёл рукою по своему горлу, словно проверяя, на месте ли ещё его голова. – Да простит меня Хан всей Степи, за мою дерзость, но…

      Договорить ему не дал сам Талабуга. – Говори, хватит уже всех этих прелюдий!

      Ещё раз рочистив горло, тот продолжил. – Может перед казнью, сперва стоит выслушать, что нам расскажут эти самые беглецы, от чего же они так поспешно бежали? И что стало с самим Тарханом, а уже после этого, стоит отрубать им всем головы? – закончив говорить, так и замер в глубоком поклоне, не решаясь разогнуть свою спину. С лёгкой дрожью во всём своём теле ожидая