Вернуться с утренней зарёю. Дмитрий Неспанов

в сознании Русланы как бы в звуковом исполнении. То есть казалось, что у кота есть голос и этот голос был… Голосом Сергея.

      – Ты кот Сергей? – подумала Руслана, одновременно упрекая себя за жуткую глупость в плане обменивания мыслями с котом.

      – Я кот Сергей, – снова получила она ответ. – А ты рысь Руслана.

      – Это лес? – уточнила Руслана, поведя вокруг головой.

      Она хотела по привычке махнуть ещё правой рукой, но получилось только слегка приподнять над землёй лапу.

      – Это лес, – как эхо повторил кот.

      – И что я делаю в лесу летом, когда я должна быть в городе осенью?

      Дурацкая ситуация общения с котом, лес, которого не должно быть, невозможность ходить на двух ногах, наличие шерсти на всём теле – всё это одновременно стало её очень раздражать. Она не понимала, что происходит и не видела путей разрешения загадочности этой самой ситуации. А когда ей было что-то непонятно, она ужасно злилась, так как привыкла держать под контролем, всё что её касалось. Злилась… Это значит, эмоции вытесняли логику, культуру поведения и осторожность. Это значит, эмоциям нужно дать выход. А для этого надо определить, кто во всём виноват.

      Не обращая внимания на происходящие с ней процессы, кот продолжал диалог.

      – Ты сюда попала, потому что так надо было мне, – выдал он. – И мы с тобой пойдём в одно нужное мне место.

      По мере формулирования котом последней мысли-фразы сознание Русланы затемнялось. Особенно ей не нравилось «надо было МНЕ», «пойдём в нужное МНЕ место». Руслана решила: пусть это глюк, пусть в этом глюке она рысь, пусть в лесу. Но скорее всего глюк наступил из-за того, что она упала и ударилась головой в кафе. И она точно помнит, что упала из-за Сергея. Пусть в этом глюке он кот. Но, во-первых, даже кот и даже в глюке не может ей указывать, а во-вторых, Сергею надо набить морду и всё равно в какой ипостаси он огребёт.

      – Мы пойдём? Не знаю, – подумала она, – но ты точно пойдёшь в одно место.

      После этого «забрало рухнуло».

      Ярость переполняла её, клокотала, бурлила и рвалась наружу. Никаких мыслей – только чувства. А из глотки приглушенное утробное рычание, не сулившее ничего хорошего. Чёрно-серый кот стоял метрах в четырёх от неё, пристально глядя ей в глаза. И хотя он не издавал ни звука, его мысли она слышала очень отчетливо:

      – И что, и что? – обращался он к ней. – Что ты делать собралась? Что делать?

      Тон у него был уверенный и деланно спокойный, но кончик его полосатого хвоста нервно дёргался из стороны в сторону. Значит переживает.

      Янтарные глаза зловеще блеснули, и она атаковала. Стремительный бросок вперёд. Прыжок, ещё прыжок и полёт к ненавистной жертве… Уши полуприжаты. Обе лапы выставлены перед собой, раскрыты, когти выпущены.

      Собранность, решимость и безжалостное безразличие к судьбе обидчика – всё это кот различил ещё до начала её атаки и понял, что надо бежать. Выгнув спину, он издал короткий завывающий звук и подпрыгнул высоко вверх. Уже находясь в полёте, развернулся и начал быстро перебирать лапами. Получалось,