Не ангелы. Вероника Осьминина

на крыше ему волосы треплет, по лицу хлёстко ударяя. Саша к некоему бортику подходит, руками на него опирается, голову вниз склоняет. В горле рык вибрирующий стихать в этот раз не торопится, как и желание со всей силы кого-нибудь ударить исчезать не спешит.

      Саша выдыхает резко, вскидывается по-звериному, взгляд вниз бросает. Этаж пятнадцатый где-то… Вот бы вниз шагнуть и все устои моральные и личные послать, просто сказка ведь, но…

      – Да ты издеваешься, – Саша это скорее устало бормочет, чем со злостью, и оборачивается неохотно.

      Да, так и есть. Ну почему он не мог хотя бы раз ошибиться?

      Воронёнок этот на другом конце крыши стоит, глазищами огромными хлопает растерянно. Саша губы кривит в усмешке горьковатой, по теням чёрным, под голубыми омутами залёгшим, взглядом пробегает, по скулам заострившимся.

      – А я… – Ярик явно не представляет, что говорить.

      – А ты что здесь делаешь? – подсказывает Саша. У него никак не получается от нотки грубости избавиться, слишком внутри всё клокочет.

      – Я к другу пришёл. Он… помочь мне обещал.

      – С крыши спрыгнуть? Что, решил больше не бороться, по прямой дорожке пойти?

      Ярик вздрагивает от яда, так и сквозящего в словах Саши, и голову вскидывает в непонимании. Он его не узнаёт совсем и не понимает, чем так разозлить успел. С той их встречи месяц уже прошёл, а сейчас они ещё и не говорили даже, так почему Саша так пытается ему побольнее сделать?

      – Напротив, – Яр всеми силами старается бешенство в потемневшей хвое не замечать, – у него сведения есть, которые мне помочь могут. Я, кажется, зацепку нашёл.

      – Что ж, мои поздравления! Такими темпами ты к ста годам убийцу и найдёшь.

      Саша жмурится, кривится болезненно. У него ладонь к виску дёргается, прохладой своей боль заглушить пытаясь. Саша рычит невольно, когда приближение Ярика чувствует – шлейф метки остался.

      – Саш? Саш, что с тобой?

      В его голосе беспокойства за чужого по сути человека слишком много. Саша головой мотает, когти, изнутри дерущие, усмирить пытается. Шепчет тихо:

      – Уйди, Яр! Просто уйди!

      Ярик замирает, шаг заветный до Саши не дойдя. Смотрит с непониманием, со страхом, в посеревшем взгляде появившемся. Он колеблется, но увидев в резко распахнувшихся глазах отблеск тёмный чересчур, отшатывается невольно.

      – Жутко, да? – холодно интересуется Саши, улыбаясь криво, а скорее скалясь. – Почему же ты не уйдёшь?!

      Эта фраза уже скорее воем отчаянным звучит, мольбой какой-то.

      – Тебе же… плохо? – Ярик потерянным совсем кажется, и ещё больше на подростка смахивает в этот момент.

      – Да почему тебя это волнует? Я же чужой тебе!

      Саша со всей силы кулаком в стену ударяет, костяшки в кровь сбивая и губу закусывая. У него в голове вихрь безумный все мысли путает, в груди – будто рёбра ломают по одному. «Уйди, уйди отсюда!», – бьётся где-то на периферии сознания.

      – Но ты ведь спас меня. Дважды.

      Ярик инстинкт самосохранения отправляет в самые дебри своей сущности, подавляя желание реально сбежать отсюда. Он