Бункер. Расщепленные тенью. А. Воробей

голова идет кругом, неистово хочется пить. Время течет слишком медленно. Мне кажется, что прошло часа два, хотя, едва ли набежало сорок минут. Когда Сумрак заканчивает и перематывает меня бинтом, я облегченно вздыхаю: наконец-то я смогу добраться до своей комнаты, достать припрятанную бутылочку «Крысиной смерти», крепко напиться и забыться глубоким сном. Эти мысли настолько пленительные, что я едва сдерживаюсь, чтобы не сломать Сумраку челюсть, когда он говорит:

      – Одевайся, прогуляемся.

      – Да ты издеваешься?! – взрываюсь я, и даже голос возвращается ко мне. – Давай без меня!

      – Не обсуждается.

      С этими словами он уходит, а меня так и распирает изнутри: хочется окончательно разбить зеркало на мелкие осколки, как следует саданув по нему кулаком, вырвать раковину вместе с трубой, устроить погром, заполнить все вокруг битым кафелем, пылью и грохотом. Какого хрена вообще?! Это был долгий и отвратительный день, и я хочу, чтобы он как можно скорее закончился! Как смеет он заставлять меня куда-то с ним тащиться?!

      Смотрю на свое отражение, и меня пробирает отвращение к самому себе. Я облажался. Девчонка чуть не погибла из-за меня. Я подвел ее. Я подвел Сумрака. Чувствую себя слабаком, который не придумал ничего лучше, чем сдохнуть от рук бездомного. Этим бы все и закончилось. И меня спасла не моя звериная мощь, которой я так горжусь, а мелкая девчонка, соплюха, вмешавшаяся в мой разговор со смертью.

      Железная коробочка с бинтами и зеленками летит в стену, врезается с такой силой, что крышка ломается и все содержимое рассыпается по полу, а я тащусь к себе в комнату, и к счастью, не встречаю никого по пути. Меньше всего мне бы сейчас хотелось отвечать на чьи-то вопросы или выслушивать сочувственные речи. А если бы этим кем-то оказался Пит, он мог бы сильно пострадать и уйти с разбитым носом, как уже бывало, когда он совершенно не вовремя попадался мне под горячую руку. Оказавшись в своей комнате, борюсь с диким желанием запереться, закутаться в одеяло, накрыть голову подушкой и игнорировать любые угрозы и попытки меня выкурить. Но одного детского поступка на сегодня достаточно.

      Кто-то стучит.

      – Открыто, – рычу я, влезая в свежую футболку.

      Сказка проскальзывает внутрь и тут же закрывает за собой дверь, прислонившись к ней спиной.

      – Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке, – тихо произносит она.

      За все время нашего с ней общения она впервые старается не смотреть мне в глаза. Стоит, уставившись в пол, накручивает локон волос на палец. Святая невинность, опечаленная крошка. Если бы я собственными глазами не увидел, как эта малышка в льняном сарафанчике подошла к обезумевшему бездомному и без особых усилий его кремировала, в жизни бы не поверил, что она на такое способна.

      – Да пустяки, я в полном порядке! – отмахиваюсь небрежно. – Слушай, я виноват в том, что случилось…

      На моих штанах запеклась кровь, коричневая полоса тянется по бедру до самого колена. без задней мысли снимаю штаны, отшвыриваю на пол, и беру со спинки стула чистые джинсы. Я не привык, что