Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 2. Война. Анатолий Крикун

Ничего не утаишь от зорких глаз и тонкого слуха, когда собаки лают и по надобности на двор выходить приходится. Тишина такая, что голоса за версту слышно. Степан уважил бабушку.

      – Бабуся, нас в серых шинелях в Польше столько ходит, что и счёта нет. А внучка твоего не довелось видеть. Если

      встречу, непременно привет передам от тебя, старой.

      – Коли встретишь, то расскажи, что мать хворает, а отец водку хлещет, а он, негодник, ни им, ни мне весточек не шлёт. Пусть домой поспешает скорее.

      Когда Степан подходил к дому, вся семья уже стояла на улице в ожидании, с запыхавшимся мальчонкой, что донёс весть и ждал заслуженной награды. Письмо о том, что Степан отпущен домой, дошло только через два дня. Первыми, как ласковые собачёнки, узнавшие любимого

      хозяина, бросились к Степану сестры, визжа от радости и

      размахивая, как куры крыльями, руками. Повзрослевшие и потяжелевшие, но ещё при отце сидящие в девках, они

      расцвели и ловили на себе любопытствующие взгляды и

      парней и мужиков – женатиков. И старушки, беззаботно

      ведущие длинные разговоры и пересуды на скамеечках под

      калиной у полисадничков, не ослабляли внимания к расцветающим девицам Фёдора Драбка.

      Фёдор не позволял пока и думать о замужестве. Обе повисли на шее у брата, не доставая валенками до снега. Шея Степана выдержала этот груз. Спасать Степана явился

      брат Василий, заматеревший на работе с пробивающимися усиками и раздавшийся в плечах. Степан в армии усы не отпускал. Мария, как – то проговорилась, что усатые ей не по нраву. «Усы котам и мышам нужны, а парню не к лицу. Гладкие лица приятнее, а старики пусть себе носят – им не целоваться». Зацеловав Степана, Нюра и Василиса отлипли. Степан зорким глазом отметил, что сестрицы за два года заметно преобразились. «Скоро заневестятся – вон как выросли и округлились».

      – Женихи еще пороги не обивают, – пошутил Степан.

      Ответа не последовало, но головы, с раскрасневшимися от жаркой встречи щеками, в смущении опустились. «Видать парни ухлестывают». Василий не спеша подошёл к брату, сунул свою мозолистую ладонь в широкую ладонь старшего брата и крепко сжал её являя мужскую силу. Левой рукой Василий толкнул, сильно окрепшего, на его взгляд, брата в правое плечо, чтобы удостовериться в этом. В ответ

      получил лёгкое похлопывание от которого качнуло. Во время начавшейся встречи, Меланья и Фёдор стояли у ворот и любовались на детей, которые так скоро превратились в ладных молодцев и девиц, которым скоро строить самим свою жизнь и ладить свои семьи. А, ведь, кажется совсем недавно они их качали в колыбели и сажали на колени. «Как быстро жизнь летит? "Как радовались Фёдор и Меланья колосящемуся пшеничному полю и цветущему по весне саду, что за эти годы вырос у дома. В каждом из своих детей они чувствовали ту благодать, что подарил им на тихое счастье творец, которому они посылали свои