Эра медведей. Максим Бобров

и любые жизненные токи. С ветки над его головой взлетели какие-то серые птицы, посыпался снег и попал точно за шиворот. Илья вздрогнул, но продолжил стоять под деревом. Он всматривался в толпу у могилы. Расходятся?

      На похороны он опоздал. Таксист попал в пробку на выезде из Москвы, и машина минут сорок не двигалась с места. Авария там, что ли, была? Илья курил одну за одной, психовал, но в глубине души был только рад. Потому что страшно. Даже не понять, чего он боялся больше: Катиных родителей или самого ритуала захоронения. На похоронах он никогда не был и совершенно не знал, как подходить к могиле и какие слова говорить. Конечно, почитал накануне в Интернете о правилах поведения на таких мероприятиях. И вогнал себя в такую тоску, что не помогал даже алкоголь. Но это все мелочи. Его до дрожи пугала встреча с Варей. Он старался даже не думать об этом. Что она ему скажет, когда увидит? Назовет предателем? Или еще хуже – проигнорирует. А как ему вести себя со взрослой уже дочерью? Если так подумать, что бы она ни сделала – он заслужил. Прошло десять лет. За этот срок он видел ее ровно четыре раза. А она его – ни одного. Потому что каждый раз его встречи с Варей были издалека, исподтишка и крадучись. Илья пробирался по кустам и следил за дочкой. Вот она вышла из дома и села в Катину машину. Вот Варя играет возле школы, с одноклассниками. Вот велосипед из подъезда вытащила, уселась и поехала. За все эти годы Илья так и не смог подойти к дочери и заговорить. Он боялся тогда, сейчас и подавно. Трус? Да, он самый. Страшно показаться на свет, страшно выйти из укромного места. А точнее, из укромной жизни, где был только он один.

      Мороз лютый. Черных вещей у него было мало, а в разноцветных на похороны не пойдешь. Прошерстил гардероб, еле-еле собрал темный комплект. Брюки тонкие, а ботинками этими нужно по траве ходить, а не по снегу. Только бушлат и шарф оказались в нужных тонах – хоть что-то теплое. Илья огляделся: оградки могил, памятники и деревья. Все промерзло и заиндевело. Даже небо, низкое, как крышка гроба, покрылось морозными разводами туч. Илья снял перчатки и подул на руки. Мизинцев он уже не чувствовал. Зайти бы в магазин какой, погреться. Минут пять, только в себя прийти. Так нет такого рядом. Пенягинское кладбище вроде недалеко от МКАД: сверху Митино, снизу Красногорск – захолустьем не назовешь. А магазинов нет, только деревья и тысячи оградок. Почему Катю здесь хоронят? Наверное, рядом с другими родственниками. Она родилась и выросла в Красногорске. Квартиру в Строгино ей родители подарили, на совершеннолетие…

      Илья выглянул из-за сосны. Люди расходились. Закончилось, что ли? Фигуры в темном, по двое, по трое, брели к выходу с кладбища. Наверное, это коллеги и друзья. У могилы оставались только близкие родственники. Варя там. И тесть с тещей. Не пойду. С Катиными родителями ему разговаривать не о чем. Да и зачем? Илья со своей-то родней почти не общался…

      Почему он вообще сюда приехал? Зачем из дома вышел, если не планировал присутствовать на церемонии? Только ради дочки. На самом деле, Катя ушла из его жизни давно, полностью растворилась в памяти за все эти годы. А вот Варя… В перерывах между забегами за кусочками счастья Илья часто вспоминал ее. Правда, этим и ограничивался.