Цифровые сны. Саша Костенец

миг тело прошило судорогой от сдвинувшегося «зуба». Боль в груди усилилась, расползлась вглубь. Перед глазами мелькнула какая-то сверкающая полоса.

      1. ДУРНАЯ РЕПУТАЦИЯ

      Участок мостовой у таверны напоминал поросший опятами пенек. Люди стояли так густо, что каждый новый шаг приходилось делать с осторожностью. Рита елозила ступней у земли, отодвигая чужие ноги, и только потом переносила вес.

      Когда до низенького крыльца оставалось не больше трех метров, сходство людей с грибами стало картинным. Даже почудился соответствующий запах. Никто не возмущался, не шипел в спину и не хватал ее за рукав, намекая на очередность. Люди стояли молча, без движения, лишь закатное солнце подсвечивало оранжевым их влажноватые лбы. К вечеру стало довольно зябко, сверху накрапывал мелкий и тоже грибной дождь.

      Во всем этом было нечто сюрреалистичное. Если бы не кудахтанье, доносившееся откуда-то снизу, Рита всерьез задумалась о том, чтобы ущипнуть себя, да побольнее.

      – Что, прямо на весь вечер? – крикнул вдруг какой-то «гриб» с галерки.

      Другие «грибы» дружно вытянули шеи из поднятых воротников.

      – А хоть бы и до утра, – ответил выставленный у таверны охранник. Он напоминал двустворчатый холодильник и едва помещался под куцым козырьком. Дождь так и норовил добраться до его локтей, – Вам-то что? Аренду они не платили, говорил же.

      Охранник сделал широкий приглашающий жест и тут же поежился, возвращая ладони обратно в подмышки. Люди завертели головами, но никто не сдвинулся с места.

      – А давно они там?

      – Давно, – нехотя ответил охранник. Чувствовалось, что этот вопрос был задан по меньшей мере десятый раз. – Но не слишком давно.

      – А поточнее как-то нельзя? – снова подал голос галерочный крикун. – Ведь это же безобразие, настоящее безобразие, а? Мы бы, может, в другое место пошли…

      Рита чувствовала запах намокших перьев. Тоскливое кудахтанье то приближалось вплотную, то удалялось. Временами слышались хлопки крыльев. Курица пыталась взлететь, пыталась выбраться из бесконечного лабиринта человеческих ног.

      – Так идите. Час стоите и все никак уйти не соберетесь. Ни туда ни сюда. Встали посередине дороги, как собаки с приклеенными жопами, честное слово.

      В толпе наметилось вялое и, наверное, тоже далеко не первое за вечер шевеление. Соблазн был силен. «Сломанный бивень» в народе именовался «Третьим». Даже вывеска над окнами состояла из двух частей. На одной красовалось выдолбленное на широкой доске официальное название, а на второй, шрифтом побольше значилось – «ТРЕТИЙ СТАКАН БЕСПЛАТНО».

      – Значит, можно? – спросила Рита, поднимаясь на нижнюю ступеньку.

      Охранник окинул ее сочувствующим взглядом, покачал головой. Он давал ей одуматься. Кудахтанье перешло в писк и вдруг оборвалось.

      – Вам-то? Не знаю, сами смотрите. Эти-то ладно, рожи пропитые…

      – Можно? – повторила Рита.

      На лице охранника промелькнуло выражение беспомощного отчаяния, и следом