Львы Сицилии. Сага о Флорио. Стефания Аучи

забыть и о семье. И родной брат предпочел забыть обо мне. И все-таки, видишь, как бывает? Мы снова вместе!

      Джузеппина пытается поправить волосы, но непослушная прядь спадает на лоб.

      – У тебя есть муж и Иньяцио. Он – твой брат. А у меня никого. Все мои родственники умерли… – Горькие слова бессильно повисают в воздухе, как шаль, сползающая с ее плеча. – Я совсем одна, понимаешь?

      В наступившей тишине Маттия закрывает глаза.

      – У тебя есть сын, твое сокровище, – грустно улыбается она. – И у тебя тоже есть Иньяцио, не забывай об этом.

* * *

      Когда Джузеппина сообщила, что Паоло стало хуже, Иньяцио вызвал цирюльника Карузо. Тот заверил его, что поедет в Ноче, как только у него будет экипаж.

      – Ухудшение может быть вызвано мокрóтой или жидкостью в легких. Нужно обязательно проверить легкие.

      Тогда Иньяцио нанял извозчика и сам поехал за лекарем. Он должен навестить брата. Нужно рассказать ему, что приехала Маттия, нужно дать ему надежду, так он говорил себе, пока ехал с цирюльником по дороге, ведущей через оливковые рощи к Ноче.

      Должна же быть надежда.

* * *

      Возвращается Иньяцио поздним вечером.

      У него тяжелая поступь. Глаза покраснели. Винченцо и Рафаэле спят рядышком, утомленные впечатлениями прошедшего дня. Виктория подмела комнаты и тоже пошла отдыхать.

      Джузеппина и Маттия ждут его на кухне.

      Джузеппина всматривается в его печальные глаза. Встает навстречу, кутаясь в шаль.

      – Ну, что там?

      Маттия за ней. Иньяцио качает головой.

      – Все напрасно. Он не хочет тебя видеть.

      Маттия закрывает рукой рот, чтобы не вырвались рыдания, раскачивается всем телом взад-вперед.

      – Как? Даже в смертельной болезни? Даже сейчас сердце его не смягчилось?

      Джузеппина хочет ее обнять, но Маттия отталкивает невестку.

      – Это безжалостно, бессердечно. Неужели я не заслуживаю прощения?

      Иньяцио прижимает ее к груди.

      – Прости. Он начал кричать, у него кровь пошла горлом. Пришлось дать ему лауданум, чтобы он успокоился. – Иньяцио ищет поддержки у Джузеппины, та стоит позади Маттии, сжав кулаки, глаза блестят.

      Он не будет рассказывать о том, как рассердился брат, о той ярости, которую он выплеснул на него. О той боли, которая его пронзила, когда Паоло сказал, что для него Маттия умерла. Что если она приехала ради денег, то может убираться ко всем чертям, потому что завещание уже составлено, и он позаботился о том, чтобы сестра и ее муж не получили ни гроша.

      Не нужно говорить об этом Джузеппине. Она и так знает.

      Но даже ей он не может рассказать об отчаянии цирюльника. По крайней мере, не сейчас.

      Маттия отстранилась от брата.

      – Я предстану пред Богом со своими грехами, но только не с этой обидой! – Она бьет себя в грудь. – Он мой брат, я люблю его и молюсь, чтобы Бог простил его за то, что он так поступает со мной. Я поругалась с мужем, чтобы приехать сюда, а родной брат отталкивает меня, как прокаженную?

      Маттия