Любовное чтиво. Павел Басинский

почему?

      – Он сочтет это допустимой мерой самообороны.

      Между тем мой ежедневный кошмар продолжается. Он начался месяц назад, потом расскажу – по какой причине. Мы с Викой вслух читаем любовные романы. В роли чтеца-декламатора выступаю я, по ходу чтения высказывая свои замечания. Вика заносит их в свой блокнотик в розовой обложке.

      Сегодня у нас – «Пленница султана». Книга американская, перевод ужасный, но Вике нужно написать резюме, от которого зависит, пойдет у Варшавского «восточная» серия или он откажется от нее.

      Он сжал ее в объятиях. Губы их встретились. Поцелуй был долгий и страстный.

      – Как ты красива, юная пери! – задыхаясь, бормотал он, освобождая ее от одежд.

      – Я всего лишь слабая женщина, мой господин, – потупив взор, возражала она.

      – Вика, я не могу читать этот бред.

      – Не бред, а женская литература.

      – Какая еще литература, я тебя умоляю! Это же типичные фантазии сексуально озабоченных домохозяек!

      – Что ты имеешь против домохозяек?

      – Я не против домохозяек и их сексуальных фантазий. Я против того, чтобы это считалось литературой.

      – Читай! Ты мне поклялся, забыл?

      – Как же, забудешь… – вздыхаю я.

      – Пощади, мой господин!

      Он вонзил в нее свой возбужденный ствол, но тут же наткнулся на преграду ее девичества.

      – Вика, это за гранью добра и зла.

      – Просто ты сексист и женофоб.

      – Может, я сексист и женофоб, но какой, к дьяволу, возбужденный ствол? И как можно куда-то вонзить ствол? И ты можешь представить себе возбужденный ствол?

      – Это – ты сейчас.

      – Спасибо, милая.

      – Прости, папик, я не хотела тебя обидеть. Я запишу твое замечание в блокнот? Мне оно кажется важным.

      – Да, так и пиши: русский писатель Иннокентий Иноземцев пришел в ярость от возбужденного ствола.

      – Я и ты – отличный тандем, папик!

      – Не смей называть меня папиком!

      – А как мне тебя называть? Кешей, как попугая? Иннокентием Платоновичем? Господином Иноземцевым? Выбирай сам. А пока – читай!

      – Послушай, Вика! Не будем размазывать кашу по тарелке, пропустим страниц тридцать и перейдем к тому, ради чего все это пишется.

      – Ты этого хочешь?

      – По-моему, этого хочешь ты.

      Не в состоянии больше сдерживаться, он излился в нее до последней капли, сотрясаясь всем телом.

      – Почему женщины, – интересуюсь я, – когда дело доходит до секса, обычно используют это клише: «до последней капли»? Вам непременно нужно, чтобы мы оказались в вас целиком?

      – А знаешь, ты прав, – неожиданно легко соглашается Вика. – Я тоже это заметила. Можно запишу в блокнот?

      Ее лицо становится задумчивым.

      – Как ты думаешь, папик, – говорит она, – может, это в нас что-то материнское?

      Я сижу в кресле, Вика напротив меня на диване в своей классической позе, поджав коленки к голове и положив на них подбородок. Со стороны это так уютно! Но однажды я попытался посидеть в такой же позе, и через минуту у меня страшно заныли