Жажда. Темная вода. Ник Никсон

ж ничего не съел.

      – Наелся уже.

      ***

      Темная вода смывала кровь с ладоней и воронкой стекала в раковину. Кобальт взглянул на собственное отражение в зеркале: сантиметровая борода с проседью, грязные волосы висят лоскутами, под усталыми глазами блестят синяки. Зачерпнув воду, плеснул в лицо. Несколько капель попали в рот – ощутил ржавый вкус старых труб.

      Табличка над зеркалом большими буквами предупреждала об опасности пить воду из крана. Такие же висели во всех квартирах у каждой раковины. Детям с пеленок твердят, что вода из любого источника кроме главного бака – смертельно опасна. За последние пять лет не было ни одного случая отравления.

      Несколько капель не убьют Кобальта и не повредят здоровью. Каждый день человек вдыхает темную воду с воздухом в виде пара, и это тоже безопасно. Темная вода внешне никак неотличима от чистой: бесцветна, кипит при ста градусах, замерзает ниже нуля. Ею можно умываться и использовать в быту. Существует несколько способов отличить темную воду от чистой. Самым точным считается анализатор молекулярной массы и плотности жидкости. У темной воды показатели ненамного выше. В Миде таких прибора два: один на кухне, другой на приемке воды. Сталкеры в поле используют ручные анализаторы. Сейчас работают от силы две—три штуки, поэтому чаще приходится применять более простой и не всегда точный способ: сухая песчаная глина тонет в чистой воде, а в темной на поверхности образуется осадок.

      Кобальт встретил Фонаря на лестнице, поздравил с успешным обнаружением убежища. Фонарь в ответ неуверенно кивнул и попросил Кобальта о разговоре.

      – Позже. Меня Батя ждет.

      Кобальт не мог думать ни о чем другом, кроме как о случившемся на Новом Арбате. Его волновала только безопасность мидовцев, и он готов на все, лишь бы оградить их от возможных последствий произошедшего. А они наступят неминуемо – в этом нет сомнений.

      Батя кивнул Кобальту, когда тот заглянул в кабинет. Сталкер поздоровался с сидевшим напротив Бати механиком Араратом и сел в сторонке, дождаться, пока они закончат разговор.

      – Все видели, как ты позвал Матусевича выйти с тобой в коридор, – говорил Батя обвинительным тоном. –  а потом началась драка. Ты выбил ему зуб и сломал нос.

      Арарат поежился на стуле. Чистокровный армянин проживал с семьей в правом крыле и отвечал за хранение и отпуск бензина для нужд генераторов и небольшого сталкерского автопарка.

      – Не мог же я при женщинах его это, спросить…  Кстати, он первым меня ударил. Смотри, как глаз правый отек, не вижу ничего, синяк будет вот такой большой.

      Несмотря на худосочную комплекцию, Арарат славился недюжинной силой – без труда тягал бочки с топливом по сто килограммов. Даже повар Матусевич на голову выше него и вдвое тяжелей оказался в проигравших.

      – Ты обвинил его в воровстве, – сказал Батя. – Его это оскорбило.

      – Он украл мою бритву. Подарок матери.

      Батя тяжело вздохнул.

      – Володя Матусевич – взрослый человек, семейный, и бритва у него своя есть. Зачем ему твоя?

      – Вот