Лотос-блюз. Кристина Ульсон

Белле надо взять с собой в школу обед.

      – Ты имеешь в виду что-нибудь поесть? И в детский сад, а не в школу.

      – Ну да. Можешь сообразить вечером что-нибудь простенькое?

      – Мартин, речь о том, чтобы сделать несколько бутербродов и купить воды.

      – По-твоему, я должен сам?..

      Няня молчала.

      – Купи что-нибудь попить, а я приготовлю бутерброды, – сказал я.

      Закончив и этот разговор, я сосредоточился на вещах поважнее дурацких бутербродов.

      Эйвор. Давняя помощница Тура Густавссона. Сможет ли она помочь мне?

      Она смогла. И – что куда важнее – хотела помочь. Встретились мы у нее дома. В маленькой, но сказочной квартирке. Словно из иллюстрированного еженедельника. Она наверняка не жалела сил, стараясь облагородить жалкие квадратные метры, на которых решила поселиться.

      Эйвор провела меня на кухню и усадила на стул возле треугольного столика. Очевидно, здесь мы будем пить кофе.

      – У вас, наверно, уйма дел, я ненадолго, – сказал я.

      Имея в виду, понятно, что у меня самого дел выше крыши и мне недосуг распивать кофе с совершенно чужим человеком. Но Эйвор явно не понимала завуалированных намеков.

      – Оставайтесь сколько нужно, – сказала она. – У меня времени предостаточно.

      Господь даровал мне не то чтобы много талантов, однако наделил незаурядной способностью обаять женщин всех возрастов и культур. Вот и Эйвор не устояла. Сидя за столом, я внимательно слушал, а она дрожащим голосом рассказывала, как плохи дела с Туром Густавссоном и как все это печально.

      – Видели бы вы его за работой, – сказала она. – Клянусь, время в суде останавливалось, когда он выступал с защитительными речами.

      Я чуть не рассмеялся, но вовремя изобразил кашель.

      – Я слыхал о Туре много хорошего. Он был рыцарь закона.

      – Пока что он жив, – заметила Эйвор.

      – Верно, Тур и сейчас рыцарь закона.

      У них явно был роман. Вероятно, не один десяток лет. Эйвор с увлечением рассказывала обо всех тех годах, что работала у Густавссона помощницей. Осторожными маневрами я сумел ускорить ее рассказ, и мы наконец-то подошли к последнему большому делу Тура, к Саре Техас.

      – Она ведь созналась, – сказала Эйвор. – Тур пытался ее урезонить, я точно помню. Но она уперлась. Мол, все должно быть по справедливости.

      – Тур не сомневался, что она говорит правду?

      – Нет, с какой стати? Улики были однозначны. Признания девушки подтвердились. Что ему было делать? Он оказывал ей необходимую поддержку, следил, чтобы в СИЗО с ней обращались по-хорошему. А… потом случилось то, что случилось.

      – Она покончила с собой.

      Эйвор легонько кивнула.

      – Да. Тур очень сокрушался, когда узнал. Но это же не его вина. Я сто раз ему говорила.

      Старинные мурские часы[6] тикали в углу. Дождь стучал по оконному стеклу, а я думал: чем я занимаюсь? Сижу, пью кофе у словоохотливой пожилой дамы. Что я, собственно, надеюсь от нее узнать? Эпохальную правду, которую она

6

Мурские часы – напольные часы, некогда выпускавшиеся в г. Мура, провинция Даларна.