Реинкарнация. Повелитель. Слава Чехов

варят!

      – Ага! С мясом!

      Поддакнул товарищ. И оба прибавили шагу, направляясь к ближайшему шатру. Где у костра трудились несколько военных, одетых в расстёгнутые зипуны, под которыми виднелись куяки – кожаные рубахи с нашитыми пластинами из металла. Впрочем, так было одето всё войско великого воеводы. Заметив ребят, один из них выпрямился и, подождав, пока те подойдут ближе, спросил;

      – Вы куда торопитесь ребятня?

      – К Князю Лертаку, с вестью!

      Уже автоматически, снова ответил Огонис. Но воин спокойно произнёс;

      – Давай её мне, а сами ополосните руки и к столу. Я думаю, жрать-то хотите?

      – Ага!

      Замявшись, признались друзья. И юноша, достав из лёгкого зипуна металлическую пластину, гравированную непонятными символами, протянул её воину. Тот, приняв весть, указал им на ведро, а сам отправился вглубь лагеря.

      В это время из шатра показался коротко стриженый мужчина в епанче, в окружении двух крепких, усатых вояк и тоном, не терпящим возражения, произнёс;

      – Ночью он кончится! Так что кашей зря не кормите.

      И на ходу небрежно кинув взгляд на ребят, засеменил к другому шатру.

      – Как это не кормите?

      Недовольно пробурчал один из воинов.

      – Если помирает, значит и есть не хочет?

      Но его недовольное ворчание прервал Норман;

      – Дяденька, можно я посмотрю на больного? Меня отец учил лекарству.

      Мужчины окинули взглядом ребят и, пожав плечами, хмурый воин, уступая мальчику проход, промямлил;

      – Гляди! Что от этого изменится?

      Норман вошёл в шатёр. Удушливый запах разлагающегося тела сильно ударил в нос. Но парень даже не сморщился. И в свете факела, увидев человек пять раненых, накрытых широкими епанчами, спокойно направился к ним. У некоторых были перевязаны головы. Они что-то обсуждали между собой глядя на бормотавшего в бреду сослуживца. Тот лежал в углу и мальчик, поняв, что стриженный говорил о нём, направился к больному. Сев с боку, Норман, откинув плащ, осмотрел больного. После чего, ещё раз промыл раны водой разбавленной крепким мёдом и, положив свои руки ему на живот, закрыв глаза, прошептал сквозь губы;

      – Спи! Я освобожу тебя от боли! Уже завтра ты встанешь на ноги.

      Раненый воин замолчал и заснул. А ребёнок, посидев с ним некоторое время, поднялся и тихо вышел из шатра обратно на свежий воздух.

      – Ну что там?

      Накладывая ему кашу из котла, поинтересовался всё тот же хмурый воин.

      – Завтра утром он сам выйдет кушать. А сейчас пусть спит.

      – Поглядим! Поглядим!

      Недоверчиво пробасил мужчина, отдав мальчику кашу и вернувшись к котлу за новой порцией.

      Друзья ещё спали, укрывшись выделенными им вояками плащами, когда Нормана кто-то осторожно тронул за плечо. Он открыл глаза и, повернувшись, увидел перед собой не бритое мужское лицо.

      – Спасибо тебе, сынок, за моё исцеление! Я уж и не надеялся выкарабкаться!

      Как можно мягче проворковал человек, стоявший над ним. И аккуратно поправив сбившийся плащ на мальчике, осторожно погладил его по голове. Норман сразу понял,