Следующий день. Роман Заин

оставался на нем. Ноздри его расширились. В этом вдохе сосредоточилась жадность и похоть одновременно. Флавиан заметил это и еле заметно улыбнулся, однако не успел скрыть свою улыбку от Кандида, тоже наблюдавшего за ним. Танцовщица продолжала двигаться, заставляя своими стройными ногами и руками, биться мужские сердца в учащенном ритме. Повернувшись спиною к гостям, она обхватила края верхнего платка пальцами и тихонько потащила его вперед. Он, повинуясь ее желанию начал спадать с головы, но делал это очень медленно, завораживая и притягивая взгляды. Сначала из-под него появились волосы, разбросанные по плечам и спине в беспорядке, вьющиеся, и черные как смоль. Даже в этих волосах чувствовалась энергия танца. На каждый ее изгиб в такт музыки, они отвечали ей мерным покачиванием, спаданием с плеч на спину, трением между собой, открыванием кусочков спины, видневшихся под ними. Когда платок все-таки покинул затылок она повернулась, придерживая его прямо над носом, открывая на обозрение свои черные алмазные глаза. Сколько же в них читалось кокетства, озорства, жизни и хитрости. Маленькими шашками она снова приблизилась к Луцию, и снова отошла от него, лишь только тот протянул руки на встречу. В этот раз ему не разрешалось стянуть его. В этот раз платок сам по себе полетел вниз, делая танцовщицу узнаваемой для всех. Это была Авелия. Насколько же красивой она смотрелась в этой воздушной юбке, под которой слегка просвечивала тоненькая, почти невидимая, набедренная повязка. Как же грациозно двигалась она в полоске из кожи, поддерживающей грудь, прилегающей неплотно, так что при определенных движениях ее нижняя часть открывалась взору гостей. Авелия являлась богиней сегодняшнего вечера, амазонка с растрепанными и живыми волосами, всевластная и всемогущая. Ритм музыки то разгонялся, то останавливался, и невозможно было предугадать, что произойдет в следующую минуту. Танцовщица продолжала танцевать, величественно извиваясь перед публикой. Руки скользили по открытому телу, задевая грудную повязку, заставляя ее сдвигаться с места, открывая на секунду молодую грудь, и закрывая ее обратно, не дав зрителям и нескольких секунд насладится зрелищем. Ловким движением, она сгребла волосы в копну и перебросила их через плечи, так чтобы они не закрывали ее тело от зрителей, и продолжала танцевать. Луций чувствовал, что теперь он находится не в своей власти а только в ее, и если бы сейчас его госпожа сказала бы разбить голову о стены, то он бы выполнил это с великой радостью. Кровь бурлила в жилах, будто лава в вулкане, на глаза нашла пелена застилающая все вокруг кроме нее, уши отказывались слышать, точно в них положили вату. Он чувствовал ломоту в костях, от безумного сумасшедшего желания, с которым не мог справиться, да и по правде говоря, не хотел справляться. Ее тело звало к себе, манило. Он уже чувствовал, что сейчас сорвется с места и унесет ее подальше от всех, однако, остатки здравых чувств смогли превозобладать и успокоить разгорячённое естество. В душе юноша уже молился своим