Да поможет нам Босс. Дарья Калинина

Его могли оговорить.

      – Если не был виноват, зачем тогда чужую вину на себя взял?!

      С этим утверждением не поспоришь. Подруги и не пытались. Не удивила их и позиция родителей Эмина, поторопившихся уехать подальше от позора. Вот только странно, почему они не предупредили своего младшего сына, что переехали?

      – А чего тут понимать?! – фыркнула Соломоновна. – Не предупредили, значит, не хотели, чтобы он явился к ним после отсидки!

      – Как это? – ахнули подруги.

      – Вычеркнули Назаряны младшего сына из своей жизни! Он их опозорил. Не захотели они знаться с убийцей!

      – Все?

      – Отец, мать и брат. Все уехали.

      Мариша задумалась. По словам Гоар Акоповны, у ее брата было трое детей. Старший уехал с родителями. Младший оказался за решеткой. А где же третий?

      – Я про третьего ничего не знаю, – покачала головой Соломоновна. – Двое мальчиков у Назарянов росло. Назар и Эмин.

      На улицу подруги вышли в смятении. С одной стороны, им было отчего-то жаль младшего Назаряна. А с другой – их возмущала черствость его семьи. Ну, позор, понятно. Переехали. Разное в жизни случается. Но как можно было совсем отвернуться от Эмина?

      – Могли хотя бы предупредить, что они в этом доме больше не живут! – возмущенно произнесла Мариша. – Представляешь, каково это – вернуться из колонии и обнаружить, что он бомж?!

      Но Юля думала о другом.

      – Пусть Назаряны и переехали, но в паспортном столе милиции должны остаться записи о том, где они поселились потом.

      – Думаешь?

      – Раньше с этим было строго. Ни один человек не мог переехать и не указать, куда именно. Ты что, сама не помнишь?

      – Помню, разумеется, – проворчала Мариша. – Хотя это и бестактно – указывать мне на мой преклонный возраст.

      – Милостивый боже! О чем ты только думаешь! Умирать от рака и плакать, что от химиотерапии часть волос вылезет.

      – Ты это к чему?

      – К тому, что нечего о пустяках беспокоиться. У нас с тобой есть важное дело. И мы должны его завершить.

      Мариша, в общем-то, была того же мнения. Тем более что деньги на розыскную деятельность Гоар Акоповна перевела им без обмана. Подруги получили их в банке сегодня, до копеечки.

      – Но сейчас идти в милицию уже поздно. Паспортный стол работает от силы часов до семи. А сейчас уже десятый час.

      – Можем пойти к участковому, – предложила Мариша, ощутив неожиданный прилив бодрости, как с ней бывало всякий раз, когда она нападала на след.

      – Просто в милицию идти? Не наивно ли?..

      – Не скажи. Раз Эмин был арестован, осужден и находился в местах лишения свободы, за ним должен был осуществляться контроль. И он точно находился на особой отметке у участкового.

      – Это было сорок лет назад! Тогда ему было восемнадцать. Значит, сейчас ему пятьдесят восемь. Неужели ты думаешь, что менты пасли его все эти годы?

      Но, как обычно, верх в споре одержала Мариша. И подруги отправились в ближайшее отделение милиции.

      Глава четвертая

      Нельзя