В погоне за бурным сексом. Дарья Калинина

плевать! Хоть про кого! Нечего этой старушенции сюда таскаться и беду на меня кликать. Я уже и священника знакомого позвал. Он молитву прочитал, святой водой все углы окропил, а только лучше не стало. То есть бабка появляться перестала. Но ведь Одри – мой пес – не нашелся!

      – М-м-м, – снова промычала Кира. – А с чего вы вообще взяли, что имели дело с призраком Машиной бабушки?

      – А с кем же еще?

      – Например, с призраком другой старушки. Вы же лично не были знакомы с покойницей?

      Но художник не дал сбить себя с толку.

      – Во-первых, я не думаю, что посторонняя старуха стала бы шляться сюда. А во-вторых… Во-вторых, видел я фотографию Машиной бабки. Одно лицо! И одета, самое главное, так же. Прямая юбка и длинная, тоже прямая, кофта. Вязаная. Я еще рисунок запомнил, узор очень красивый. Мне как художнику подобные вещи всегда интересны. Ну, и черты лица.

      – Как на фотографии?

      Художник кивнул.

      – Она это была. Точно! Только бледная очень!

      – Естественно, она ведь призрак!

      – Понимаю, не дурак.

      – Скажите, а Маше вы про повторный визит ее бабушки не рассказывали?

      – Я же сказал, что не дурак! Не хватало еще, чтобы они с Димой снова начали надо мной потешаться. Священника вызвал, и все. А теперь подумываю, как бы вообще съехать с этой проклятой квартирки.

      Мужчина выглядел настолько расстроенным, что, казалось, того и гляди заплачет. Но он не заплакал, а неожиданно полез в шкаф и извлек оттуда пузатенькую бутылку коньяка.

      – Будете?

      – Я за рулем!

      – А я днем не пью.

      Художник вздохнул.

      – Вот и я раньше не пил. Днем. А как на меня эти неприятности валом повалили, утешение в рюмочке ищу. Опять же – модели нет. Работа стоит. Выставка на носу. А просвета никакого.

      Повторив словно молитву эти слова, он опрокинул в себя целый фужер коньяка. Подруги только крякнули, глядя на такое безобразие. Ясное дело, если целый день коньяком стресс снимать, то к ночи не только бабушка, но и дедушка вместе с ней появится. Но вслух они ничего не сказали.

      – Значит, где искать Машу, вы не знаете?

      – А чего ее искать? На трубку ей позвоните. Или на конюшне она. Больше негде.

      – А у брата?

      – У брата? – изумился художник. – Впервые слышу, чтобы у Маньки брат был.

      – Вы и про ее бабушку никогда прежде не слышали.

      – До того, как она вам являться стала!

      – Ну и что?

      – Бабушка уже давно умерла. Но брат, я так понимаю, у Маньки вполне живой?

      – Мы так думаем. Надеемся.

      – Ну вот, а она про него ни разу не заикнулась.

      Эти слова внезапно навели Киру на еще одну мысль:

      – А где вы вообще с Машей познакомились?

      – Учились мы с ней, – поразил подруг ответ.

      Их удивление можно было понять. Художник выглядел лет на десять старше Мани.

      – В школе?

      – В какой еще школе? В Мухе! В Мухинском художественном училище!

      – На одном курсе?

      – А что такого? Занятия у нас по вечерам были. Днем мы работали. А по вечерам учились. Только потом она