Доводы рассудка. Джейн Остин

было получить ответ, избавивший ее от неопределенности; так как после того, как обе барышни Масгроув вернулись и снова покинули коттедж, Мэри совершенно неожиданно заметила:

      – Капитан Вентворт не очень галантно ведет себя с тобой, Энн, хотя и был так предупредителен со мной. Генриетта выспросила его мнение о тебе, когда они ушли, так он сказал, что ты сильно изменилась, и он бы даже не узнал тебя.

      Мэри вообще редко считалась с чувствами сестры, но сейчас она и вовсе не подозревала, что своими словами растравливает какую-то особую рану.

      «Изменилась до неузнаваемости». Энн покорилась, погрузившись в молчаливую, глубоко смиренную подавленность.

      Разумеется, все так и есть, и ей нечем было успокоиться, поскольку он совсем не изменился, или совсем не изменился к худшему. Она уже призналась себе в этом, и она не могла думать по-другому, каким бы жестоким ни казался его приговор ей самой. Нет, за годы, унесшие весеннее цветение ее юности, он сильно возмужал, приобрел независимый вид, живые и открытые манеры, но черты его приятного лица не изменились. Она видела перед собой того же самого Фредерика Вентворта.

      «Так изменилась, что он не узнал бы ее!» С этими словами ей придется жить. И все же она скоро начала радоваться, что услышала их. Они здорово отрезвляли, они ослабляли волнение, несли покой, а потому им предстояло сделать ее более счастливой.

      Фредерик Вентворт произнес эти слова, или какие-то другие, похожие, вовсе не подозревая, как скоро их передадут ей. При встрече с ней он в первый же момент нашел ее ужасно переменившейся, и сказал то, что почувствовал. Он не простил Энн Эллиот. Она дурно обошлась с ним, покинула его и обманула его надежды; и хуже того, она показала малодушие, чего он сам, решительный, уверенный в себе, не смог вынести. Она отказалась от него, отказалась в угоду другим. Под воздействием чересчур убедительных уговоров. Она проявила слабость и робость.

      Он был слишком горячо привязан к ней, и с тех пор ни разу не встретил женщину, которую смог бы посчитать ей равной; но, исключая некоторое, вполне естественное желание удовлетворить свое любопытство, он совсем не стремился снова встретиться с ней. Ее власть над ним ушла навсегда.

      Сейчас он поставил перед собой цель жениться. Он был богат и, сойдя на берег, намеревался основательно обосноваться где-нибудь, как только сумеет должным образом прельститься кем-нибудь; и в настоящий момент он оглядывался по сторонам, готовый влюбиться с той стремительностью, которую позволит ясная голова и придирчивый вкус. Он готов был отдать сердце любой из барышень Масгроув, если они сумеют им овладеть; другими словами, любой привлекательной молодой женщине, оказавшейся у него на пути, но только не Энн Эллиот. Это было его тайное условие, но он молчал о нем, когда признавался сестре, подтверждая ее предположения и догадки:

      – Да, вот он я, София, в самом деле, я готов жениться, и даже жениться безрассудно. Любая девушка между пятнадцатью и тридцатью может иметь на меня виды. Немного привлекательности,