Собор. Роман Злотников

за ним и встал рядом. Мужчина вдруг спросил каким-то значительным голосом:

      – Курите?

      КЗ глубоко вдохнул речной воздух и, стараясь не упустить ни полвздоха, мотнул головой:

      – М-м.

      – А жаль, – ответил мужчина и, плавно повернувшись, отработанным, профессиональным жестом всадил в грудь КЗ остро отточенный стилет.

      КЗ всхлипнул, удивленно опустил глаза, мужчина слегка развернул стилет в ране и отпустил рукоятку. Тело рухнуло на асфальт. Водитель шустро вытащил из багажника два «волговских» колесных диска, сноровисто привязал к шее и ногам КЗ и поднял тело на парапет. Мужчина спокойно и методично очистил его карманы и в тот момент, когда водитель столкнул тело в бездну, ловко вытащил стилет. Спустя несколько мгновений раздался всплеск, потом все стихло. Они сели в машину, и ровно через три минуты после того, как машина остановилась на гребне моста, он опустел. Только угрюмый сыч, невесть откуда взявшийся в зарослях тростника у опор моста, проводил удалявшуюся машину странным, нептичьим взглядом.

      Часть II

      Знак Перуна

      1

      Глаза резал яркий свет, все плыло и посверкивало. КЗ попытался сфокусировать взгляд, на мгновение это ему удалось, и он разглядел, как небо над ним закрывают широкие разлапистые еловые ветви, потом опять все поплыло. Он попытался что-то спросить, при этом даже не поняв что. Потом почувствовал, что крепкие, сухие пальцы раздвигают ему губы, в нос ударил резкий, пряный запах, затем по языку потекло чудовищно горькое варево. КЗ захлебнулся, но тут же ощутил, что в голове проясняется. Зрение потихоньку тоже пришло в норму, однако, когда он попробовал шевельнуться, оказалось, что он способен только моргнуть. КЗ попытался подвигать языком и губами: плохо, но все же получилось.

      – Де а?

      – В лесу, – ответил негромкий бас, – спи, прыткий, тебе еще не менее трех дней спать, пока говорить сможешь. – И те же жесткие пальцы закрыли ему глаза, а потом широкая ладонь прошлась по лицу, как бы стирая сознание, и КЗ провалился в тяжелый, вязкий сон.

      В следующий раз он проснулся несколько окрепшим. В голове окончательно прояснилось, и глаза больше не застилал туман, однако, когда он опять попробовал шевельнуть головой, в виски ударила резкая боль. Дождавшись, пока она поутихнет, КЗ, осторожно двигая зрачками, оглядел свое новое пристанище. Судя по всему, это была деревенская изба. Он лежал на чем-то жестком, у открытого окна. Где-то наверху угадывался потолок из широченных потемневших плах. Еще, не двигая головой, он сумел углядеть только угол беленой русской печки.

      За окном вдруг послышался негромкий разговор, будто собеседники открыли какую-то дверь либо вышли из-за угла.

      – …его коснулся взгляд Триглава.

      Невидимый собеседник ответил не сразу:

      – Тогда ему повезло, брате…

      – Повезло…

      Опять наступила тишина, словно говорившие зашли за какую-то преграду, а затем вновь послышались голоса:

      – …думаешь, он?

      – Подождем, брат…

      КЗ показалось, что основной разговор они ведут на каком-то ином, неслышном